— Где именно вы заметили, что вашего… гм… друга с вами нет?
— Да шатались во-о-о-о-о-он там, где ивы, — ответил патлатый.
— Прямо среди могил?
— Ага.
Антон размахнулся и шарахнул фонарем по немытой волосатой башке.
Патлач сдавленно вскрикнул.
— Э, слышь, хрен, ты че, а?! — взвился тощий.
— Заткни пасть! — рявкнул Антон. — Не то сейчас тоже схлопочешь.
— Ты мне бровь рассек! — по-девчачьи скулил волосатый, шмыгая носом.
Антона трясло от злости.
— Думаете, смерть — это привлекательно, да? Заманчиво, прикольно? Считаете, можно ломать памятники, топтать то, что дорого семьям, и вам ничего за это не будет?
— Мы ни одной могилы не тронули! — возмутилась девка, гневно сверкнув глазами. — Просто гуляли!
— Как же, знаю я вас. Вандалье поганое. Найдем вашего дружка-полудурка — сразу вызову ментов. И попробуйте только рыпнуться, твари! Пистолет у меня с собой. — Он похлопал по карману куртки. — Не убежите. Да и в городе камер полно. На каждом магазине есть. Вас найдут в любом случае. И будете тогда отвечать за ВСЕ сломанные памятники! — Последнюю фразу Антон выплюнул вместе с брызгами слюны.
Подростки молчали. Даже девка уперлась взглядом в землю. Волосатик зажимал пальцами рассеченную бровь и всхлипывал, как девчонка. Из носа лилось ручьем, сопли смешивались с кровью, жижа стекала по подбородку и на отворот пальто.
— Готика ваша — говно, — сказал Антон. — И музыка ваша — тоже полное говно. И сами вы жалкие куски говна. Одеваетесь как чучела. Вами только ворон в огороде пугать.
Он презрительно сплюнул на асфальт и скомандовал:
— Пошли, быстро. И чтоб я ни слова лишнего от вас не слышал.
До перелеска у дальней окраины пришлось шлепать по жидкой грязи. Там из зарослей золотарника выглядывали неказистые кресты с номерами. Чувствуя, как набухают влагой ботинки и мокнут ноги, Антон думал: «Лучше б сразу сдал малолетних дебилов ментам». Миновав последние участки, они спустились по скользкому глинистому склону в овраг. Тощий поскользнулся и съехал вниз, изгваздался с ног до головы.
Вот он, перелесок, на пригорке.
— И кому только могло прийти в башку сюда лезть… — произнес Антон, взбираясь по склону в поникшей от дождя высокой траве.
— Мы сюда и не лезли, — осмелился возразить патлатый. — Мы там были, на кладбище. Все вроде нормально-нормально, а потом он раз — и исчез. То есть несколько секунд назад мы его видели, потом как-то все отвернулись — так совпало… и нет его. Может, старое кладбище нашел…
— Да нет здесь никакого старого кладбища! — заорал Антон, перекрикивая хлещущие кнутом косые струи. — Тут ничего не было до пятидесятых годов! НИ-ЧЕ-ГО!
— Но легенда…
— В жопу ваши легенды! Их сочиняют такие же бездельники, как вы!
Ребята сочли за лучшее не спорить с взбесившимся сторожем, иначе рассеченная бровь патлача могла оказаться лишь легкой затравкой.
Они поднялись по косогору в перелесок. Вдали виднелись редкие огоньки складов, граничащих с полудохлыми дачными поселками. Там, где днем хорошо просматривалось кладбище, теперь царила непроглядная темень, словно за краем плоского мира.
Они двинулись в глубь перелеска. Луч фонаря выхватывал из темноты одинаковые куски унылого пейзажа: поросшие грязно-желтой травой кочки, голые деревья, кусты.
Через пару десятков метров показались покрытые мхом и лишайником каменные плиты, обломки крестов. На поверхностях — остатки выбитых зубилом фигурных букв и цифр, дореволюционная орфография.
— А вот и старое кладбище, — произнесла девка то, что боялись сказать вслух остальные.
Антон не верил своим глазам.
— А кто-то только что утверждал, что нет никакого старого кладбища, — недовольно пробубнил тощий себе под нос.
— Смотрите, кровь! — воскликнул волосатый, указывая на темную лужицу в обломке каменной чаши.
— Да не кровь это, — отмахнулся Антон. — Вода обычная.
— И здесь, — проигнорировал его патлач.
Девка застыла на месте, зажала рот ладонью. Антон направил луч на предмет, приковавший ее взгляд.
Несколько отрубленных — нет, вырванных с корнем — пальцев на поваленной могильной плите.
— Его убили… — пролепетал тощий, вытирая с лица перемешанные с грязью капли воды.
— С чего вы решили, что это именно ваш? — спросил Антон.
— Кольцо.
Антон присмотрелся. На одном из пальцев — наверное, среднем — красовался дешевый перстень с несуразной гравировкой в виде вороньей головы.
— Надо уходить, — сказал Антон.
— А как же… — попыталась было возразить девка.
— Он сдох! Нет его! И искать мы его больше не будем. Во всяком случае, я точно не собираюсь, а вы как хотите.