— Я так и думала, но хотела убедиться, — сказала Элизабет. — Но в нем еще столько всего непонятного… Почему он вообще освободил своих рабов? Неужели он настолько верующий человек, что не может смотреть как мучаются негры?
При этих словах Бикерстафф улыбнулся: — Нет. Хотелось бы мне сказать вам, что он дал им свободу из чувства человечности. Я сам так бы и сделал, если бы они были моими. Но с Марлоу это просто было чувством самосохранения.
— У пиратов в команде было несколько африканцев, беглых рабов. Они были самыми злобными и кровожадными из всех, потому что их не ждало ничего, кроме смерти, если бы их поймали. И Марлоу довольно долго сражался бок-о- бок с ними. Я считаю, что он единственный представитель знати приливных вод, которые когда-либо считали черного человека равным себе. Он видел тлеющую ненависть людей в цепях и знает, насколько они могут быть опасными. Он не хотел жить с этим чувством рядом.
— Я поняла.
Они долго молчали. Наконец Элизабет снова заговорила. — А что сегодня?..
— Я так понимаю, что этот человек, который был на шлюпе, был кем-то, кто узнал Марлоу по тем временам, когда он «торговал сладостями». Он живет в страхе встретить кого-нибудь из своих старых товарищей.
— И что это будет означать?
— Я не знаю. Но я очень боюсь, что мы потеряем нашего Марлоу. Что он снова станет Малахием Барреттом.
Глава 27
С квартердека «Плимутского приза» им были хорошо видны благородный экипаж и четверо лакеев в ливреях, высокопоставленные лица в роскошных одеждах, команда шлюпок в одинаковых костюмах на створках баркаса с опушенными веслами у подножия лестницы ниже причала.
— Что ж, — сказал Марлоу всей компании: Элизабет, Бикерстаффу, лейтенанту Рейкстроу, — это для нас не такая уж неожиданность.
— Выстрел с носа корабля отпугнет их, сэр, — предположил Рейкстроу. — Пистолеты заряжены можно попробовать.
Марлоу повернулся и посмотрел на первого офицера, удивляясь, как дошло до того, что морской офицер вообще мог такое предложить.
— Ради всего святого, это же губернатор, — сказал Марлоу. — Не думаю, что мы будем стрелять в него.
— Прошу прощения, сэр, — пробормотал Рейкстроу, очевидно, до него дошла возмутительность этого предложения.
Несмотря на свое нежелание стрелять в губернатора Николсона, Марлоу не ожидал напыщенных речей. Он не знал, чего ждать от визита, но и не думал, что от него будет что-то приятное.
Он больше не был уверен в своем статусе, в своем расположении губернатора. Николсон вполне мог прийти, чтобы сменить его с поста морской стражи. А если бы это случилось, то Марлоу пришлось бы отказаться. Охрана была его убежищем или, точнее говоря, убежищем Элизабет, и вся команда «Плимутского приза» останутся с ним. Но тогда он снова станет не более чем пиратом с украденным правительственным кораблем в придачу.
Они смотрели, как губернатор и его спутники, втроем, спускаются по трапу и устраиваются на корме шлюпки. Один из них был секретарем губернатора. Другим, в чем Марло был совершенно уверен даже с такого расстояния, был президент Совета Его Величества Джон Финч, влиятельный человек в колониальном правительстве, близкий друг Уилкенсонов. И в этом не было ничего приятного.
— Господин Рейкстроу, пожалуйста, организуйте встречу. Я хочу, чтобы джентльмены были встречены на борту со всеми должными церемониальными почестями.
— Да, сэр, — сказал Рейкстроу, все еще краснея от своего предложения, и поспешил выполнять это распоряжение.
— Томас, я не позволю тебе рисковать своим положением из-за меня, — сказала Элизабет.
— И я больше не позволю, чтобы тебя использовали в качестве пешки, — сказал Марлоу тоном, не признающим протеста.
— Мне… Может быть, мне лучше не показываться, — предложила Элизабет.
Марлоу оторвал взгляд от далекой лодки и посмотрел на нее, затем протянул руку и взял ее за руку. — У меня нет никаких опасений по поводу того, что я забрал тебя из тюрьмы. Я не позволю держать тебя, как преступнику. Преступление было в том, что они заперли тебя. С тобой они ужасно обошлись, и теперь настало время воздать тебе по справедливости, и если они не захотят ее воздать, то ответят мне лично.
Он держал ее за руку и смотрел ей в глаза, пока не услышал крик рулевого — Поднять весла — и шлюпка не оказалась рядом.
— Пошли со мной, — сказал он. — Мы должны пойти и встретить наших гостей. Он провел ее вниз по трапу квартердека и через палубу, где по обеим сторонам трапа в два ряда выстроились матросы «Плимутского приза», держа абордажные пики вертикально, образуя прямой, хотя и несколько пугающий коридор для тех, кто поднимался на борт.