— Хм-м-м. Что ж, возможно, ты права. Но он просит то, что я не могу сделать. Я не могу одолеть Леруа. И я не обязан вести на смерть своих людей, для защиты аристократов, которые вели себя так бесчестно.
Бикерстафф заговорил первым: — Ты, должно быть, помнишь, как-то спросил меня, в чем, по моему мнению, разница между простолюдином и человеком благородного происхождения.
— Я помню. Ты сказал, что у одного больше денег, чем у другого, и тот, у кого больше денег, тот и претендует на честь, хотя на самом деле она у них одинакова.
— Да, я так и сказал, и я думаю, что все, что мы видели в прошлом году, подтверждает это. Но это не означает, что к этой чести не стоит стремиться, даже если ты единственный в стране
Марлоу откинулся на спинку стула. Его взгляд переместился с Бикерстаффа на Уилкенсона, потом на Элизабет, а затем снова на Бикерстаффа.
— Я не могу одержать над ним победу. — снова сказал он.
— Очень жаль, — сказал Бикерстафф, — но это не важно. Важно только, что ты даже не хочешь попытаться.
Марлоу посмотрел на свой стол и потер виски. То, что говорил Бикерстаф и то, что говорила Элизабет, все было правильным. Он знал это. Но он боялся. Это была истина, оголенная до самой сути. Он боялся Леруа, потому что знал все, на что тот был способен. У него начала болеть голова. И он почувствовал, что ему надоело бояться.
— Очень хорошо, — сказал он, наконец. Он положил руки на стол и поднялся на ноги. — Нам всем суждено, в конце концов, умереть. Одним раньше – другом позже. — Он посмотрел на Элизабет и выдержал ее взгляд. — Что-ж давайте воспользуемся преимуществом, которое дает нам наш мужской пол, чтобы потом о нас сказали: - «они погибли с честью».
Глава 33
Они пошли назад тем же путем, которым пришли, через поля и по грунтовым тропинкам вдоль широкой реки Джеймса и по гладким извилистым дорогам. В их карманах звенели монеты, столовое серебро и прочие безделушки, наспех забитые в них. Пираты сгибались под мешками, наполненными добычей их рейда.
Была уже темная ночь, но они без труда разглядели свой путь. Пламя от последнего дома, который они зажгли, достигло неба, затанцевало и запрыгало по ряби на поверхности реки яркими вспышками, как и надеялся Леруа.
И когда свет от этого пожарища стал слишком далеким, чтобы от него была какая-нибудь польза, они подошли к мельнице, которая все еще хорошо горела, а затем пошли к другому дому, а затем и к дому перед ним, дела их собственных рук освещали им путь назад.
Наконец они вернулись к первому дому, который подожгли той ночью. От него осталось не более кучи тлеющих углей, но их было достаточно, чтобы осветить берег реки, где их лодки так и остались валяться в грязи.
— Vita, vita, идите быстрее, поторопитесь, — подстегивал Леруа команду. Они прошли туда и обратно около шести миль, и пираты «Возмездия» еле тащились вперед, шаркая ногами. Весь пыл воодушевления из них вышел. Это была длинная ночь даже для мужчин, привыкших к физической работе, долгая ночь постоянного движения, криков, выпивки, разрушений и грабежей.
Но это еще не конец, по крайней мере, для Леруа. Оставалась самая важная задача — провести Малахия Барретта через врата ада.
Куча обломков, которая еще вчера была усадьбой плантации, светилась красным и оранжевым, а река подхватывала приглушенные цвета и отбрасывала их обратно. Любой свет, который мог исходить от звезд или луны, был в значительной степени поглощен дымкой дыма, нависшей над сельской местностью, горьким, едким дымом, пахнущим обугленной древесиной, обожженной краской и пеплом трех поколений богатств приливных земель.
Они, спотыкаясь, брели по длинному полю, гуськом пробираясь мимо пригорков с табаком, дошли до лодок и погрузили в них свои мешки. Затем они одну за другой столкнули лодки в реку, влезли в них и заняли свои места на веслах.
Леруа пришел последним и забрался в баркас, прежде чем его столкнули в воду. Ему не хотелось мочить ботинки. Капитану не подобало ходить по грязи, как свинья.
Небольшому экипажу на старом «Возмездии» удалось поднять дряхлый корабль вверх по реке и бросить якорь прямо под островом Хог. Новое «Возмездие» тоже стояла на якоре, оказавшись на свободе после того, как прилив снял ее с песка.
Леруа схватился за поручни на борту нового «Возмездии» и подтянулся на ее палубу. Там не было никого, кто мог бы его поприветствовать, во всяком случае, никого находящегося в сознании. Тут и там валялись тела, потерявшие сознание в теплом ночном воздухе, некоторые все еще сжимали выпитые бутылки.