— Сжечь табак! Это, возмутительно! — Бикерстафф впервые повысил голос. — Это не более чем месть за убийство Мэтью Уилкенсона, которое когда-то считалось делом чести. Шериф Витсен, вы, конечно же, не допустите, чтобы здесь вершилось такое безобразие?
Витсен взглянул на Джейкоба Уилкенсона, потом на землю, потом посмотрел Бикерстаффу прямо в лицо. — Господин. Уилкенсон эксперт по табаку, мистер Бикерстафф. Если он говорит, что это мусор, что ж, думаю, он знает. И это его право сообщать о табаке ненадлежащего качества, а моя обязанность проследить за его уничтожением. - Мгновение он смотрел на Бикерстаффа, их взгляды встретились, а затем снова повернулся к своим людям. — Давайте, начинайте сжигать.
Люди шерифа принялись за работу. Три бочки выкатили за пределы склада и разбили. Пропитанный маслом факел зажгли искрой от кремневого ружья, и вскоре вся куча сгорела. Затем один за другим бочки выкатывали и в костер.
— Вы могли хотя бы не сжигать бочки, — сухо заметил Бикерстафф. — Если только они не соответствуют стандартам Королевской колонии Вирджиния. - Но его слова были проигнорированы. Он больше ничего не сказал.
Прошло два часа, прежде чем в огонь была брошена последняя бочка. К тому времени огонь был настолько сильным, что табак приходилось бросать издалека, используя лопаты и вилы, найденные на складе Марлоу, а пустые бочки бросали вслед за ним.
Бикерстафф и оба чернокожих, молча, наблюдали стоя у края пламени, а Джордж Уилкенсон видел в дальнем конце поля остальных бывших рабов, наблюдавших за уничтожением плодов их годового труда.
«Ну теперь уж Марлоу конец», - подумал он. В водах пролива было мало плантаторов, достаточно богатых, чтобы пережить потерю урожая целого года. Он даже не был уверен, что сами Уилкенсоны смогли бы это сделать. «Это погубит ублюдка», - подумал он, - «или, еще лучше, сделает его моим должником».
Он сосредоточил свои мысли на этой утешительной идее. Это помогло отогнать стыд и чувство полного унижение, которое он чувствовал из-за того, что они сделали.
Глава 17
Свидетельства сражения у острова Смита все еще были видны, хотя с момента битвы прошло по крайней мере две недели.
Леруа почесал бороду. Он подумал, что это было так давно, но теперь он не был уверен. Он попытался вспомнить, что говорил Рипли, но песок под его ногами казался таким сыпучим, что делало ходьбу непомерно утомительной, а солнце палило еще хуже, и ему опять слышались какие-то голоса, и все это очень мешало ему сосредоточиться. .
Он сделал большой глоток джина из бутылки в руке, подержал немного во рту и проглотил. Осмотрел белый песок. Недалеко от травы дюн какое-то животное откопало одного из несчастных ублюдков, которые умерли там, и теперь несколько огромных стервятников наносили бессистемные удары по тому немногому, что осталось. Бросив на него взгляд, Леруа подумал, что мертвец - это Барретт, и ему показалось, что труп тянется за саблей, Он ахнул от страха, но понял что ошибся.
В прибое виднелся то ли пистолет, то ли сабля, наполовину утонувшая в темном песке. Большой зачерненный круг указывал на то место, где горел костер пиратов до того, как они были убиты этим скотиной Марлоу, новым капитаном морской стражи, тем, кто стоял между Леруа и окончательным осуществлением его планов.
— Merde! (Дерьмо) — пробормотал Леруа и снова сделал глоток.
— Он просто укокошил их всех там, где они стояли, — сказал Рипли. — Не предложили никакой пощады, а просто перестреляли, а тех, кто сдался, со дня на день повесят.
— Merde! - Что-то испускало ужасный смрад. Леруа задался вопросом, шел ли он от Рипли или от него самого. А возможно, какого-то бедного мертвого ублюдка растерзали птицы. — А корабль, который забрали, что было у них на борту?
— Насколько я слышал, этот ублюдок Марлоу разделил все на части и дал каждому его долю
Леруа сделал еще глоток, и усмехнулся. — Этот Марлоу сам больше похож на пирата, чем на королевского человека, не так ли? Сукин сын. Кто он такой?
— Я его не видел. Я держусь подальше от городов. Я же говорил. Так мне безопаснее.
Рипли снова весь распушился от собственной важности, как будто все, что произошло, было его рук делом. Леруа сплюнул на песок.
Три корабля стояли на якорях на стеклянной глади гавани. Самым большим из трех был «Возмездие». Она встала на один якорь, а ее серые, сильно залатанные паруса были вытащены за булинь для просушки.