— Инспекцию флота? Вы вторглись на борт моего корабля, а не на флот. Это какая-то уловка, какое-то мелкое вымогательство?
— Ничего подобного. Я осмотрю все суда, если позволит время. Я просто начинаю с вашего. А теперь, пожалуйста, откройте люки и вытащите несколько бочек для осмотра.
— Откройте… — пробормотал капитан, впервые заговорив. — Мы только что все уложили, а люк задраили, закупорили и опечатали.
— Ничего страшного, сэр, — сказал Марлоу, — просто сломайте печати, раскупорьте и откройте люк.
— Ничего подобного мы делать не будем, — решительно сказал Уилкенсон.
— Хорошо, тогда я сделаю это сам. Он указал команде «Плимутского приза», и они принялись отпирать люк, выбивая клинья, чтобы освободить брезент.
— Нет, нет, на это нет времени, — сказал Марлоу. — Принесите топоры, и просто прорубите его. Потом прорежьте брезент и решетку.
Четыре человека из прибывшей с ним группы, которым Марлоу приказал принести топоры, вскочили на люк и подняли лезвия над головами.
— Нет, нет, не ломайте ничего! — закричал хозяин всего этого хозяйства за несколько секунд до того, как люди Марло собрались уничтожить его брезент и решетки люков. — Боцман, открой люк!
Солдаты морской стражи стояли в тишине, пока боцман «Братьев Уилкенсонов» и его бригада разбирали утреннюю работу, оттягивая назад брезент и снимая решетки. Стяжка была отпущена и перекинута через зияющий люк, и трое матросов с помощью стропов спустились в темный трюм, чтобы обойти бочки.
Джордж Уилкенсон, его отец и боцман смотрели с угрюмыми лицами, скрестив руки на груди. Они не сказали ни слова, но Марлоу знал, что их молчание будет недолгим.
Двадцать минут спустя матросы «Плимутского приза» выволокли полдюжины бочек на палубу. Марлоу оглядел их, медленно идя между ними и качая головой. — Боюсь, это выглядит не очень хорошо. Бикерстафф, будьте добры, измерьте их.
Бикерстафф положил свою мерную линейку на горлышко бочки, потом на ее бок и тоже покачал головой. — Тридцать шесть дюймов по крышке, пятьдесят два дюйма в высоту.
— Тридцать шесть… — сказал Марлоу. — И все они такие?
Бикерстафф двинулся вдоль линии, измеряя каждую. — Да, я боюсь, они все одинаковы.
— Что ж, сэр, — сказал Марлоу, поворачиваясь к Уилкенсону, — небольшая проблема. Бочка законного размера составляет тридцать два дюйма на сорок восемь дюймов. Я мог бы не заметить, знаете ли, если хотя бы одна или две из них были немного больше, но сейчас нам придется их все измерить.
Рот Джорджа Уилкенсона открылся, глаза Джейкоба сузились от ярости. — Измерить их все? Джордж успел сказать. — Ты хочешь, чтобы мы их все вытащили чтобы измерить?
— Я не вижу другого пути, как это можно было бы сделать.
— Да к черту вас с вашими мелкими домогательствами! — закричал Джейкоб Уилкенсон. — Вы не обманете меня, вы просто пытаетесь отомстить нам за ликвидацию вашего мусорного табака. Но это был настоящий мусор, сэр, и мы имели законное право его сжечь! Таков был наш долг!
— И я также имею право осмотреть ваши бочки, и это также мой долг. И из того, что я видел до сих пор, вы нарушаете закон.
Уилкенсоны и капитан их корабля долго смотрели на Марлоу, но промолчали.
Важным фактом было то, и каждый человек на борту это знал, что Марлоу был абсолютно прав. Бочки превышали допустимый размер.
Они также знали, хотя едва ли стоило упоминать, что каждая бочка во флоте превышала допустимый размер. Поскольку пошлины и сборы за погрузочно-разгрузочные работы устанавливались в расчете за бочку, а не за фунт содержащегося в ней табака, для плантаторов была большая экономия, если они немного завысят размер своих бочек. Они все так делали, и именно поэтому Марлоу знал, что поймает Уилкенсона на таком преступлении. Но все, что они делали, было законным.
— Будь проклята твоя наглость, кем ты себя возомнил? - Молчание нарушил Джейкоб Уилкенсон. — Ты уж точно не проверишь весь наш груз!
— Верно? И кто меня остановит? — матросы «Плимутского приза» встали полукругом позади своего капитана, со всех сторон напоминая банду кровожадных головорезов с засунутыми за пояс пистолетами, абордажными саблями, с топорами и мушкетами в руках и головами, обмотанными яркой цветной тканью.
— Вы нас не запугаете, вы и ваша банда злодейских пиратов, — проворчал хозяин.
— Мы не заинтересованы в том, чтобы запугать вас, сэр, только в том, чтобы обеспечить соблюдение закона. И похоже, что нужно приложить кое-какие усилия.
— Послушайте, Марлоу, — сказал Джордж Уилкенсон. Голос у него был низкий, тон разумный. — Если мы нарушили закон, по какой-то досадной ошибке, то прошу прощения за это. Наложите штраф, мы его заплатим и покончим с этим. Ведь конвой отплывает через два дня.