— Эй, джентльмены, назначенные дамами, пожалуйста, наденьте свои платья, — крикнул Марлоу.
Бикерстафф молчал, глядя на обломки, висевшие на такелаже. Наконец он заговорил. — Ты играешь в опасную игру, Марлоу. Ты хорошо все обдумал?
— Да, вроде бы. Я не могу себе представить, что они нападут на целый конвой в сопровождении..,
— Нет, я не об этом. Я имею в виду эту игру в поимку пиратов. Он оглядел квартердек. Они были одни на наветренной стороне, и только рулевой и квартирмейстер находились с подветренной стороны, но они были вне пределов слышимости. — Ты подумал, что будет, если один из них узнает тебя?
— Конечно. Я все обдумал, — солгал Марлоу. Правда заключалась в том, что он вообще не думал об этом. У него была лишь смутная мысль, что любой, кто узнает его, будет убит в бою или впоследствии заколот им самим. — Я не могу себе представить, чтобы кто-нибудь поверил на слово пирату, особенно тому, у которого есть столь очевидная причина запятнать мое доброе имя.
— Возможно. Но доказательства не всегда необходимы, чтобы запятнать твое доброе имя. Так было в Лондоне, и я нахожу это вдвойне верным в отношении колоний. Часто бывает достаточно простого намека на что-то подобное.
— Что ж, — сказал Марлоу с натянутой улыбкой, — давайте позаботимся, чтобы любой такой человек был убит в бою. Но вспомни, что прошло столько времени, а эти люди не имеют привычки жить так долго.
— Возможно, — и это все, что сказал Бикерстафф.
Остаток утра и до полудня конвой плыл, а пират приближался к ним. Марлоу взял подзорную трубу, взобрался на грот-топсель, оттуда оглядел горизонт и внимательно стал рассматривать приближающееся судно. Для пиратов не было ничего необычного в том, чтобы иметь два или три корабля, но у этого хищника был только один. Большой, конечно, больше среднего, но все же всего один.
Как только пираты приблизились примерно на милю или около того к конвою, Рейкстроу поменял галс на «Кейт и Саре» и бросился за ними, как разъяренный бык, преследующий собаку, которая забрела на его поле. Флаги, знамена с гербами и всевозможные вымпелы выглядывали из разных частей ее снаряжения, и Рейкстроу стрелял направо и налево из огромных орудий, устраивая из этого настоящее представление, хотя у него не было никакой надежды поразить кого-нибудь. На самом деле он и не пытался. Он просто хотел, чтобы пираты знали, кого им следует избегать.
— Леди, пойдемте, вы нужны нам на корме, — крикнул Марлоу полдюжины молодых парней, которые намеренно медлили с тем, чтобы надеть платья. Это заставило команду засмеяться и закричать, как и предполагал Марлоу. Было жестоко с его стороны дразнить их таким образом, и он знал это, тем более, что они всего лишь выполняли его приказы, но это помогло ослабить нарастающее напряжение на палубе «Плимутского приза». Кроме того, Марлоу и сам любил посмеяться не меньше любого человека на палубе.
Наконец, под многие радостные и непристойные предложения, шесть человек неторопливо направились к корме, и маскировка сторожевого корабля была завершена. Марлоу велел принести ром.
— Эй, на палубе! Пират отделился от конвоя!
— Очень хорошо, — крикнул Марлоу наверх, а затем повернул свою трубу в ту сторону. Пиратский корабль, который приближался к конвою, несся по ветру, убегая от большого шума, устроенного мистером Рейкстроу с «Кейт и Сары». — Я думаю, они увидели более легкую добычу, — сказал он Бикерстаффу.
— Господин. Миддлтон, — он повернулся к исполняющему обязанности первого помощника, — пошлите пару человек на бушприт, и пусть сделают вид, будто чинят стеньгу, и еще несколько человек наверх, пускай поработают над такелажем.
— Да сэр.
Марлоу оглядел палубу. Матросы «Плимутского приза» закончили пить свое жидкое мужество. — Господин. Бикерстафф, ты позаботишься о нашей защите?
— С большим восторгом…
Бикерстафф собрал людей и расположил их в соответствии с разработанным ими планом. Марлоу было довольно забавно наблюдать, как он в своей суетливой манере просвещает команду, как лучше всего уничтожать кровожадного врага. Но люди начали уважать Бикерстаффа, отчасти из за его прекрасных упражнений с саблей и пистолетом, которые он им показал, но в основном благодаря его своевременному появлению и участию в ожесточенных схватках на острове Смита.
Будто скромные школьники, с которыми Бикерстафф провел большую часть своей взрослой жизни, матросы «Плимутского приза» зарядили пистолеты, вынули тесаки и приготовили большие орудия для первого решающего залпа. Все пушки, кроме двух, правого и левого бортов, были заряжены картечью, а сверху были набиты гвоздями, битым стеклом, разрозненными кусками железа и всем, что могло быть потенциально смертоносным бортом- бастионом, вне поля зрения, и стали ждать, когда на них нападут.