Он отбросил пистолет и выхватил следующий, ожидая, пока видение исчезнет, потому что это было именно видение, точно такое же, как и другие, которые мучили его все больше и больше.
Но видение не исчезло. Он отгонял его с упорством, которого не проявлял к другим. Леруа почувствовал, как в нем поднимается паника, обжигающая горло, почувствовал, как улетучивается его уверенность, которой он до сих пор наслаждался. Он снова закричал и выстрелил из второго пистолета, желая, чтобы видение исчезло.
Клубы дыма из пистолета закрыли ему вид на квартердек, заслонив нечестивое видение, и в этот момент Леруа понял, что тональность криков «нагнетания ужаса» изменился, что эти крики превратились во что-то другое - гнев, страх и … неповиновение.
Он перевел взгляд на борт жертвы, до которой оставалось не дальше пятнадцати ярдов. Орудийные порты были открыты, и большие орудия появились, все сразу, а это означало, что, должно быть, очень многие люди прятались за фальшбортом.
— Merde… Вот дерьмо, — сказал Леруа, а затем их добыча, казалось, взорвалась залпом пушечного огня. Все восемь орудий стрельнули одновременно, разметав столбы пламени по воде и наполнив воздух адским визгом, с которым не могли сравниться даже крики пиратов.
Большие орудия стреляли прямо в плотно сгрудившихся вдоль поручней и бортов пиратов, которым негде было укрыться и некуда было бежать, и они разрывали этих людей на куски. Леруа увидел тела, отброшенные обратно на палубу и безвольно висящие на такелаже, накинутые на бесполезную пушку «Возмездия».
— Черт тебя побери! Будь ты проклят! — закричал Леруа в бешенстве. Осколок лангража прорезал ему рукав, и из прорехи закапала кровь. И еще больше крови, огромное количество крови текло красными потоками по борту корабля, но это только еще больше разозлило его.
— Всем встать на места! Вернитесь на свои места, salopes (шлюхи)! — крикнул он своим людям, и ошеломленные озлобленные пираты, те, кто еще мог двигаться, снова взобрались на поручни, готовые к прыжку на врага и смертоносной зачистке его палубы.
Облако дыма рассеялось, открывая невредимого врага еще ближе. Столкновение бортового залпа замедлило скорость «Возмездия», но она снова нарастала, надвигаясь на свою жертву.
Леруа видел, как они отчаянно перезаряжали мушкеты, упирались в снасти и высовывали их наружу. Вдоль перил появилось больше людей, их, кажется, были сотни, они взялись за изогнутые деревянные ручки фальконетов, развернули их, ища место, где столпилось больше всего пиратов «Возмездия», и обрушили на них смертоносный огонь.
И этот Баррет все еще был там.
— Нет, нет, нет! Ублюдок, нет! — закричал Леруа. Он чувствовал, как чьи-то руки отчаянно сжимают его горло, заглушая его слова. Он не мог быть здесь с ними. Он должен был умереть. Видение должно было исчезнуть, или поглотиться разреженным воздухом, как в прежние времена. Он снова выстрелил в него, но оно все еще парило перед ним, бледное, как привидение, но двигавшееся с той животной силой, которую он помнил, и которую никогда не мог забыть.
— Нет!
Большие орудия снова открыли огонь с расстояния в десять ярдов, отрывая большие куски от поручней и такелажа «Возмездия», убивая еще больше его людей, заставляя их бежать, спрыгивая с поручней, чтобы защититься за фальшбортами. Ни один из них не пытался сбежать вниз, потому что любой, кто бы это сделал, был бы казнен по уставу пиратов. Они должны остаться здесь. Лучше умереть плечом к плечу с Береговыми Братьями, а еще лучше не умирать вообще.
Между двумя кораблями было не более пяти ярдов. На борту своего врага, эти волка в овечьей шкуре стояли на поручнях, кричали, размахивали тесаками, готовые взять на абордаж «Возмездие», точно так же, как минуту назад были готовы взять их на абордаж сами пираты. Крюк взмыл в воздух и зацепился за снасти над головой Леруа. Леруа выхватил кинжал и перерезал веревку.
— Поворачивай! Быстрее поворачивай! — закричал Леруа рулевому, который был прикрыт от огня людьми на поручнях, и тот без колебаний крутанул штурвал, и нос «Возмездия» свернул от намеченной жертвы и от конвоя и корабль стал уходить в открытое пространство моря.
Леруа посмотрел вниз, на палубу своего корабля. Он и раньше видел кровавую бойню, много раз, но никогда не видел ничего подобного. Его люди лежали пачками, некоторые ничего не соображая ползали по палубе, другие придерживали свои кишки, чтобы они не вывалились наружу. Торжествующие крики «нагнетания ужаса» команды победителей сменились на рыдания, хныканья и жалкие стоны раненых и умирающих.