Марлоу один стоял на квартердеке, облокотившись на гаксель, и как мог наслаждался вечерним покоем. Картина этого черного флага с черепом и скрещенными мечами все время всплывала в его голове.
Дьявол вернулся. Леруа вернулся. Вид его был таким же пугающим, как и в тот, первый раз, очень давно, когда Марлоу был всего лишь матросом на борту торгового судна. Когда он был кем-то совершенно другим.
«Нет, это было не так. Теперь ему было еще страшнее. Теперь он знал, на что способен Леруа, знал, какую ярость Леруа обрушит на него, если представится шанс. Моли Бога, чтобы у него не было такого шанса».
Бикерстафф вышел на палубу. Марлоу надеялся, что он подойдет к корме, отвлечет его от мыслей, даст какой-нибудь совет. Его старый друг сделал паузу и посмотрел сказала на правый, затем левый борт, на прекрасный Чесапикский залив, освещенный заходящим солнцем, затем поднялся по трапу и прошел на корму. У него были точные, почти изящные движения, как у танцора или фехтовальщика.
— Добрый вечер, Томас, — сказал он.
— Добрый вечер.
— Кажется, она так же совершенна, как и первозданный сад, эта Вирджиния.
— Возможно, хотя я, кажется, припоминаю, что в том саду тоже были свои змеи.
— Я так понимаю, что этим неуклюжим и совершенно нехарактерным намеком на Писание ты намекаешь на господина Леруа?
— Я?
— Думаешь, он здесь? В бухте?
— Я не знаю. Он может быть везде. Он может быть где угодно.
Двое мужчин на мгновение замолчали, наблюдая за парой ласточек, извивающихся и кружащихся у них над головой. Они казались черными в красном угасающем свете дня.
— Ты сам назвал его дьяволом, — сказал, наконец, Бикерстафф.
— Возможно, я преувеличил. Немного.
— Я видел его только один раз. Он намного хуже других?
— Большинство этих пиратов так долго не живут, понимаешь? Несколько лет, а потом их ловят и вешают, или они умирают от какой-нибудь болезни, если их не зарубят свои же собственные люди. Но Леруа сумел выжить, как будто он был благословлен сатаной и не может быть убит.
— Он был не так уж несносен, знаешь ли, когда меня впервые заставили ему служить. Но к тому времени, как я… мы распрощались с ним, он совсем распоясался. Стал нечеловечески жесток. Выпивка, я думаю, деградировала его мозг, выпивка, оспа и тяжелая, несносная жизнь. И это не имело бы такого большого значения, если бы он не был так хитер и так умело обращался с мечом. По крайней мере, таким он был тогда, и, должно быть, таким и остался.
— Ты одолел его в той последней схватке, — заметил Бикерстафф.
— Я только ненадолго его нейтрализовал, я не одолел, — поправил Марлоу. — И это только сделало его еще более опасным, потому что он разозлится из-за этого, и теперь будет осторожен.
— Но ты все же превзошел его.
— Один раз. И это было почти так. Я не хотел бы пробовать это снова.
С первыми лучами солнца, когда край солнца поднялся над Пойнт Комфорт, они сняли якорь и двинулись вверх по реке на одних марселях. Марлоу посчитал, что молва об их возвращении уже распространилась и он ожидал, что его встретят лодки, что люди на берегу будут приветственно махать руками сторожевому кораблю с развевающимися на теплом ветру яркими флагами. Но казалось, что их никто даже не заметил, как будто колония была заброшена.
К полудню они прибыли в Джеймстаун. Там стоял «Нортумберленд», привязанный к причалу, заброшенный, как и сам причал, если не считать одного чернокожего, который нервно расхаживал и похлопывал в ладоши. Марлоу поднес подзорную трубу к глазам. Это был Цезарь, и он выглядел так, словно с нетерпением ждал, когда Марлоу сойдет на берег. Волнение не было свойственно характеру Цезаря. Это встревожило Марлоу. Что-то было не так.
Они бросили якорь и спустили баркас за борт, готовый отвезти швартовые канаты к кнехтам и подтащить «Плимутский приз» к причалу. Марлоу занял свое место на корме, Бикерстафф встал рядом с ним, и приказал рулевому доставить их на берег. Как только причалили, Марлоу взобрался по мокрым деревянным перекладинам на причал, Бикерстафф последовал за ним.
— Цезарь, что, черт возьми, происходит? - спросил он. — Неужели никто не слышал о нашем возвращении? Где все? Где Король Джеймс? Где, если уж на то пошло, губернатор, горожане и вся восхищенная толпа, которая нас должна ждать?
— Я не видел Короля Джеймса, мистер Марлоу, с тех пор, как он уехал с вами. А остальные, думаю, хотят держаться от вас подальше.
— От чего?
— Я думаю, что люди боятся вас, и не знают, что вы станете делать. Некоторые боятся, что их увидят с вами. Это из-за миссис Тинлинг, сэр. Миссис Тинлинг в тюрьме. Они арестовали ее. Арестовали за участие в убийстве ее покойного мужа, этого сукина сына, упокой господь его душу.