– Открою, только отойди подальше.
– Да не взорвется она. Как будто хозяину делать больше нечего, как подкидывать взрывное устройство. Если бы он хотел тебя убить, то сделал бы это просто. Или поручил бы кому-нибудь другому.
– Тебе?
– Может и мне. Но пока он мне ничего не поручал.
– Пугает, когда ты так легко об этом говоришь.
– Открывай.
Я недовольно посмотрела на него, поняв, что он опять сменил тему, да так легко, словно и не было никакого разговора. Осторожно, я все же положила руки на крышку и потянула вверх. Сэм сел и стал помогать, с другой стороны. Откинув крышку, мы заглянули внутрь. Сэм сразу же начал разбирать пакетики, комментируя.
– Овсяная крупа, рис, черный хлеб, молоко, консервы.
– А молоко не испортится?
– Нет, я его в кладовку уберу. Там холодно и отлично сохраняются продукты.
Я тоже стала рассматривать выданную мне провизию. Капуста, морковь, свекла, небрежно брошенные спички в уголке, килограмма два картофеля и несколько банок тушенки. В уголке я заметила маленькую стеклянную баночку с чем-то внутри.
– Смотри, горчица. Ее же просто так мало кому дают. За усердную работу или если выполнишь поручение какое.
– Я ничего не выполняла. Может по ошибке положили?
– Такое по ошибке не положат.
– А это точно мой ящик?
– Твой, отвечаю.
Я взяла из его рук горчицу и покрутила баночку в руках. Никаких этикеток, никаких надписей. Зачем же мне ее презентовали?
– Ладно, давай разложу.
Сэм поднял ящик и поставил около дверки в кладовку, открыл и начал деловито ставить продукты к своим, как в холодильник. Под конец он достал пачку макарон.
– Для такого события и достать не жалко.
– Неужели макароны тоже выдают не просто так?
– Да, но иногда все же выдают, во всяком случае мне. Я часто получаю прибавку и редкие продукты.
– Потому что ты самый главный?
– Да.
С грохотом он достал походную газовую плитку, которую доставал всякий раз как готовил, старенькую небольшую кастрюльку принялся варить. Я, поставив банку на тумбочку, напросилась резать хлеб.
Наконец обед был готов. Сэм поставил передо мной тарелку. Она приятно дымилась и макароны так и просились в рот. Я подала ему хлеб и начала сама, легонько макая в горчицу есть. Последнее время Сэм готовил только гречку, поэтому разнообразие подняло мне настроение. Я все больше ощущала такой знакомый вкус. Сэм, улыбаясь, смотрел на мое выражение лица и ел.
– Мм. Я думала, что останусь навсегда на гречке.
– Чаще всего так оно и будет. Гречки у нас с тобой больше всего.
– А ты тоже горчицу бери.
– Она же твоя.
– А макароны твои. Ешь.
Сэм улыбнулся и макнул кусок хлеба.
– Кажется я переборщил. Ох.
– Я улыбнулась.
– Я все еще не понимаю…
– …Я забочусь о тебе потому что так хочу. И хватит меня об этом спрашивать.
– Да нет, я не понимаю другое. Зачем хозяину избивать меня, а потом кормить и давать горчицу не за что? По мимо меня ведь много других людей.
– Почему ты спрашиваешь это у меня?
– Потому что ты – тот кому он все поручает. А я даже лица его не помню. Может ты что нибудь знаешь?
– Даже если бы знал не сказал. Я бы не стал самым главным, если бы доносил на него все что интересно знать другим.
– Ладно, но разве тебе самому не интересно?
– Мне кажется, на все есть причины. Может ты их и не понимаешь, а может просто не помнишь. Не стоит это обсуждать.
Я, расстроившись, посмотрела на него. Сэм уже закончил есть и положил тарелку на тумбочку. Следом я положила свою тарелку.
– Я пойду наберу воды, а ты лучше перестань заниматься ерундой.
– Что же мне тогда делать?
– Я видел кое где книгу, я тебе ее принесу и будешь читать.
– Ладно.
1.5
Скоро я окончательно выздоровела и могла сама вставать, садится и ложиться. На мое удивление я сама умела делать работу по дому и начала помогать Сэму, сидя дома. На улицу он меня по-прежнему не пускал, но вот сегодня, только придя, заявил.
– Думаю ты уже окончательно здорова и готова работать со всеми.
– Неожиданная новость.
Я даже перестала который раз протирать пол.
– В любом случае раз ты тут живешь должна уже покрывать расходы и приносить прибыль. Так во всяком случае выразился хозяин.
– Ты с ним встречаешься? И рассказываешь обо мне?
– Да. Я думал ты знала. Да я вроде и говорил.
– Ты говорил, что если он спросит, то скажешь.
– Ну так он спросил, спрашивает, во всяком случае сейчас. Я рассказываю ему о твоем состоянии.
– Это он не разрешал мне выходить на улицу?