– Хоть здоровые рефлексы остались, – сквозь зубы пробормотал Николай. – Но с таким лексическим запасом, голуба, быть тебе замужем за рецидивистом.
Между тем на другой стороне улицы происходило параллельное действие. Подъехал еще один автобус, поиграл дверями: открыл-закрыл – никто в него не сел. Сердобольная женщина и «детдомовка» номер один подтащили Витеньку к скамейке на остановке, усадили.
Народу не видать, улица пустынна. То ли слишком поздно, то ли район дурной. Ни ресторанов, ни кинотеатров, ни магазинов – сплошь бетонные коробки жилых домов. Мало того, что просить: «Дайте телефончик на минутку!» – унизительно до тошноты, так еще и просить не у кого.
Боком, приставным шагом, не выпуская из поля зрения свою машину, Николай пересек проезжую часть.
– Господа! Друзья! – обратился он. – Вон там, – показал пальцем на «Форд», – стоит мое авто. Три часа назад его угнали, вместе с деньгами, телефоном, документами и тэ пэ. Заявление в милицию я подал. И вдруг вижу – она! Моя машина. Прошу меня простить, если по ошибке, как вы понимаете, вполне извинительной, применил излишнюю физическую силу. Но сейчас я очень вас прошу: дайте телефон позвонить и вызвать помощь.
Николай старался говорить проникновенно, но все-таки получалось быстро и недоверительно. Он все время стрелял глазами в сторону своего «Форда» – вдруг появятся угонщики.
Сердоболица, как он мысленно окрестил женщину, заставившую его пустить в ход кулаки, вероятно, не поняла сути из торопливой речи Николая и смотрела на него с возвратным испугом. Теперь уже – как на невменяемого агрессора.
– А ху-ху не хо-хо? – грубо спросил парень. – У меня, кажется, зубы шатаются, – потрогал он челюсть.
– Ой, Витенька, правда? А тебе больно? Ой, а у тебя челюсть опухла! – причитала девушка.
– Ничего страшно, – заверил Николай. – До свадьбы заживет. Поздравляю вас, ребята! Будьте людьми, дайте звонок сделать!
– Да пошел ты! – развернулась и с отчаянной смелостью закричала девушка.
– Сегодня меня посылают все кому не лень. День посылок. Спасибо за участие!
Николай вернулся к машине, сел рядом с ней на бордюр, обхватил голову руками. Его силы были на исходе. Жена всегда говорила, что он, Николай, – спринтер. Может на двести процентов выложиться, но быстро, а на тридцать процентов долго выкладываться не умеет. В бизнесе та же история: если на прорыв, то Коля первый, если рутина – тоже первый… засыпает. Приди сейчас угонщики, он найдет, конечно, силы им врезать, снова вспыхнет и размажет их по стенке. Но побираться? Просить телефон у прохожих? Голосовать, останавливая машины? Они, редкие, мчатся на скорости, которую можно себе позволить только на окраине Москвы, в пустынном спальном районе. Бомбилы, возможно, притормозят, но позвонить не дадут. С местными самодеятельными таксистами он уже знаком. Черт с ними! Сидеть тут до утра, до дворников, до первых вменяемых граждан. Повезет, если милицейский патруль проедет. Еще больше повезет, если у прохожего зажигалка найдется.
Пустой ярко освещенный автобус подъехал к остановке на противоположной стороне улицы, принял пассажиров. Автобус был двойной – с гофрированной перемычкой между салонами. В темноте ночи он казался фантастическим спасательным экспрессом, который в фильме ужасов подбирает оставшихся измочаленных героев. Режиссер вкупе с автором сценария и этих добил бы, но зрители любят, когда в конце фильма кто-то остается в живых.
Николай закрыл лицо руками – у него свой ужастик, без киношных штампов.
– Простите! – раздалось рядом с ним.
Сердоболица. Не уехала, получается? Хотя автобус наверняка был последним.
– Да? – устало спросил Николай.
– Это действительно ваш автомобиль?
– Действительно, в заднее стекло можете увидеть куклу моей дочери.
– У вас есть дочь? – почему-то обрадовалась Сердоболица.
– А также жена, мама, папа, квартира, дача, хорошая работа. У меня нет только телефона, чтобы перезагрузить свое бытие. Без телефона ты букашка, а с телефоном – человек. Нескладно.
– У меня есть телефон, – сказала Сердоболица и вытащила аппаратик из сумочки. – Правда, на счету не больше десяти рублей. Вам хватит?
– Я отдам! В двойном тарифе…что там! Тысячу рублей!
– О чем вы говорите? Какие тысячи?! В определенном смысле это я виновата в том, что заставила вас применить силу.
«Еще как виновата в определенном смысле», – подумал Николай.
– Но я не могла предположить, что у вас столькосилы!
Она держала телефон в руках, не протягивала, Николай боролся с желанием выхватить трубку.
– Польщен. Был переполнен негативными эмоциями, не рассчитал свои могучие силы.
«Апперкот-то мне здорово на пользу пошел», – выставлял он мысленные ремарки.
– Как хорошо, что вы иронизируете. Потому что сумасшедшие не владеют чувством юмора.
– Я не душевно больной, я душевно раненный. Противно осознавать, что без железяк – машины, телефона, без бумажек – паспорта, денег, карточек ты превращаешься в великовозрастного Маугли. Вы позволите мне воспользоваться вашим телефоном?
– Да, конечно, возьмите!
– Благодарю! – церемонно выразился Николай, похвалив себя за то, что не выхватил-таки трубку у Сердоболицы.
Сотовый телефон был допотопным, из первых моделей, по нынешним временам – почти антиквариат.
Мама ответила с десятого гудка:
– Да! Алле! Это кто?
– Мамочка, это я, Коля. Не волнуйся, пожалуйста!
– Что? Папа? У него давление, криз? Скажи мне правду, он жив? Господи, я так и знала! Сдался мне этот банкет, как чувствовала…
– Мама! – перебил Николай. – Мама! Алле! Слушай меня! С папой все в порядке…
– Не обманывай меня!
Николай отставил от уха трубку, в которой верещал мамин голос, пожал плечами, как бы извиняясь перед Сердоболицей.
– Десять рублей, – тихо напомнила она.
– Мама! – рявкнул Николай в микрофон. – Проблемы у меня, а не у папы.
– Коленька? Что случилось? Где ты?
Мама переключила свое волнение на сына, что уже можно было считать достижением.
– У меня проблемы с машиной. Не могу в нее попасть, неожиданно заблокировались двери.
– Сыночек, я ничего не понимаю!
– Не надо! Не надо ничего понимать! Просто сделай то, о чем я сейчас попрошу.
– Коля, почему ты кричишь?
«Потому что меня достали!»
– Извини, мама! Я тебя очень прошу, время нашего разговора ограничено, я говорю по чужому телефону…
– А почему ты говоришь по чужому телефону?
– Мама, сейчас я положу трубку! И буду решать свои проблемы с помощью других людей. В полвторого ночи, на окраине Москвы.
Он пригрозил с отцовскими интонациями. Когда мама доводила папу до ручки, папа начинал говорить медленно, тихо-взбешенно, и мама становилась шелковой, понятливой.
– Сыночек, я все сделаю! Что надо?
– Первое: взять ключи от моей квартиры и деньги, позвонить Игорю (это был школьный приятель Николая, живший в том же доме, его машина обычно стояла под окнами), передать Игорю ключи, пусть едет ко мне домой, возьмет запасные ключи от моей машины в верхнем ящике прихожей… Прихожая – это шкаф, сооружение после входа, при нем тумбочка с ящиками… Игорь сообразит. Скажи ему, что нужны запасные ключи от авто. Потом пусть едет… куда он едет?