Петька сделал вид, что всецело поглощен ведрами и не замечает Саньки.
- Соседей не признаешь? - Санька ухватился за коромысло.
- А-а, Коншак! - деланно удивился Петька, ставя ведра на землю. Вот, понимаешь, чем заниматься заставляют. Воду носи, огород поливай, то, се... Жуткое дело! Разве это сподручно нашему брату? Тоска зеленая... Я, понимаешь, жерлицу приготовил, червей накопал...
Напав на свою излюбленную тему - о рыбалке, Петька уже не мог остановиться. На голавля сейчас самый клев. Идти надо к Черному омуту, под вечер. С ними еще собирался Тимка Колечкин. Но лучше его не брать распугает всю рыбу...
- Про голавлей потом, - перебил его Санька. - Где моя пилотка? Тебя кто просил хапать ее без спросу?
- Так ты же сам мне позволил поносить ее. Еще третьего дня. Вспомни-ка!
- А сейчас где она? Покажи.
- Не переживай, Саня. Пилотка твоя в целости, дома у меня. В момент доставлю, - засуетился Петька и, забыв про ведра, побежал в избу.
Офицерская суконная пилотка, подарок раненого лейтенанта из госпиталя, куда Санька возил подарки от колхозниц, была гордостью мальчика. Почти новенькая, с эмалированной красной звездочкой, пилотка пришлась ему как раз впору, и он носил ее, как и положено по воинскому уставу: сдвинув на левый висок, приподняв на два пальца над бровью.
Мальчишки завидовали Саньке и часто выпрашивали у него поносить пилотку. Санька не отказывал.
Петька в обмен на пилотку не раз предлагал Саньке свою новенькую клетчатую кепку или перочинный нож вместе с роскошной расческой из пластмассы. Но Саньку не прельщали все эти блага, и Петьке доставалось только время от времени поносить пилотку день-другой.
Прошло пять минут, а Петька не появлялся. Санька заглянул через окно в избу. Там никого не было.
"Наверное, через двор убежал. Куда бы это?" - подумал Санька и оглядел улицу.
У колодца, за высокой кучей длинных ошкуренных бревен, похожих на огромные восковые свечи, он услышал ребячьи голоса.
Санька обогнул бревна и увидел Петьку и Тимку Колечкина. Они играли в бабки.
Петька только что метнул по кону тяжелой свинчаткой, и бабки, как вспугнутая воробьиная стая, взмыли в воздух и рассыпались по сторонам. Он собрал их и ссыпал в кепку, уже и без того доверху набитую бабками. Тимка с завистью посматривал на Петькин выигрыш.
- Так! - присвистнул Санька. - С Тимкой связался!
- Пристал, понимаешь, отбою нет: сыграй да сыграй с ним. Ну, я показал класс. Пусть учится, пока Девяткин жив. - И Петька потянулся к бабкам.
Но Санька опередил его, схватил кепку, вытряхнул бабки к ногам Тимки и шагнул к Девяткину.
Петька благоразумно отступил немного назад. А Санька, заложив руки назад, все шел и шел прямо на него. Петька прибавил шагу. То же сделал и Санька. Вдруг Петька затрусил к дому. Но бегать он был не мастер, и Санька в несколько скачков отрезал ему путь, заставил бежать вдоль улицы.
Неизвестно, чем бы кончилось это преследование, если бы Петька не заметил Санькину мать.
- Здравствуйте, тетя Катя! - закричал он, подбегая к ней.
- Здравствуй, если не шутишь. Куда это гоните, как на пожар?
- А мы трехкилометровку бежим... на спор. Санька все задавался - я, я... неперегонимый. Сами видите, кто впереди... - Пунцовый Петька перевел дыхание.
Нет, Катерина встретилась очень кстати. При ней Санька, конечно, не посмеет тронуть его и пальцем.
- Что ж, Саня, первенство уступаешь? - спросила мать.
- Будет ему первенство... - процедил раздосадованный Санька.
- Вот он всегда так, тетя Катя... проиграет и сердится. - И Петька, на всякий случай держась поближе к Катерине, все дальше уходил от Саньки и посмеивался: кто же не знает, что Коншак горяч, но отходчив и к вечеру обо всем забудет!
К Саньке подошел Тимка.
- Чего вы с Девяткиным не поделили? - спросил он.
- Пилотку он мою взял... не отдает до сих пор.
- Так он же ее обронил... на участке у Векшина.
- Как - на участке? Ты откуда знаешь? - остановился Санька.
- Да мы вместе туда лазили. - простодушно признался Тимка и покраснел. - За клубникой! А она еще зеленая, кислая, скулы сводит... И на деда Векшина чуть не напоролись.
- Тимка ты Тимка, коровка божия! - только и нашелся сказать Санька.
Но история с пилоткой на этом не кончилась.
Вечером, наспех перекусив, Катерина ушла на заседание правления колхоза, где сегодня шла речь о сенокосе. Детям она наказала ужинать и пить чай без нее.
Феня поставила самовар, и молодые Коншаковы сели за стол.
Не успел Санька выпить первый стакан, как в избу вошла Маша Ракитина.
- Здравствуйте! Чай да сахар вам, - сказала она.
- Милости просим, - степенно ответила Феня. - Садись с нами чай кушать.