— Думаешь, часть его скучает по тому, чтобы кое-что из этого делать по-настоящему?
— Как ты можешь спрашивать такое о том, кого любишь?
— Только та часть любви слепа, что приходит с первым приливом эндорфинов и сумасшествия; после прекращения их действия, никто не воспринимает тебя так бескорыстно, со всеми недостатками, как те люди, что любят тебя, по-настоящему любят тебя.
— На протяжении многих веков я встречал людей, которые оставались слепы к недостаткам своих любовников.
— Настоящая любовь значит, что ты любишь реального человека, а не идеал, что создаешь себе в голове и проецируешь на него. Как по мне, это ложь и иллюзия.
— Но если любовники счастливы в своей лжи и иллюзии, что тогда, ma petite? Любовь перестает быть настоящей, если для ее продолжения требуется ложь?
— Да.
Он удивленно посмотрел на меня, не пытаясь скрыть своих эмоций:
— Чтобы любовь жила, нужна некоторая загадка, ma petite. Если бы мы знали все друг о друге, о бремени наших преступлений, или о сомнениях, это бы нас уничтожило.
— Мы знаем, что Ашер упрямый, жестокий, садистский ублюдок, и все равно его все еще любим.
— Не думаю, что мне понравилось бы, если бы ты и из моих недостатков составила всю подноготную. Думаю, мне было бы больно знать, что ты так ясно и так сурово меня видишь.
Я улыбнулась ему:
— У тебя есть недостатки, и у меня они есть, но твои хорошие качества значительно перевешивают плохие. То же самое можно сказать и про Ашера.
— Он красивый, — сказал Жан-Клод.
— Очень, — согласилась я. — И потрясающий Доминант в БДСМ. Так как в этом деле он стал у меня первым, я не совсем понимала как трудно найти кого-то, кто будет наслаждаться тем уровнем власти, что мне нравится при бандаже, и что нет никого столь же разумного, кто сможет удовлетворить нужды Натаниэля в этом вопросе.
— Наш котенок может быть довольно пугающим в своих запросах.
— Вот именно; это пугает и тебя, и меня. Нам не нравится доминировать над Натаниэлем таким образом, как он хочет, а Ашеру нравится. На самом деле, я даже не уверена, что полностью доверяю им оставаться наедине без дополнительных правил от меня или тебя.
— Думаю, этот оттенок опасности приводит в восторг их обоих, — сказал Жан-Клод.
— Согласна.
— Так что, он красив и хорош в доминировании, но это вряд ли достаточно, чтобы перекрыть все его недостатки.
— Это правда, но и без БДСМ он не менее потрясающий любовник, — сказала я.
Жан-Клод отвернулся, будто на какой-то момент ему пришлось взять мимику под контроль, а потом повернулся ко мне:
— Да. — И этого одного слова было достаточно. Его «да» прозвучало почти с болью.
— Думаешь, вернуть его домой, это плохая идея, — сказала я.
— А ты? — спросил он.
Мы просто стояли, глядя друг на друга. Наконец, я сказала:
— Ага, и я тоже.
— Логика подсказывает нам предоставить Ашера его судьбе, — сказал Жан-Клод.
— Ты про то, чтобы дать Дульчии его убить?
Он чуть заметно кивнул. Лицо его было особенно осторожно в выражениях, когда он смотрел на меня. По нему ничего нельзя было прочесть, но само отсутствие эмоций говорило красноречивее всяких слов.
— Ты хочешь, чтобы решение зависело от меня, да?
— Я был в плену его красоты и его жестокости на протяжении столетий, ma petite. Я не могу судить его беспристрастно.
— Я не могу позволить его убить кому-то другому.
Его глаза слегка расширились:
— Мне не нравится эта формулировка, ma petite.
— Мне тоже, но когда он с такой силой ударил Синрика, что вырубил его, я думала он сломал ему шею, а повреждение позвоночника может стать аналогом обезглавливания как у вампиров, так и у оборотней. Если бы он убил его, пусть даже случайно, я бы выстрелила в него, Жан-Клод. Мне пришлось бы стрелять в него, и я стреляла бы на поражение.
— Я не сомневаюсь, что ты достаточно сильна, чтобы это сделать, но сомневаюсь, что ты смогла бы потом с этим жить.
— Я думала об этом, после того как Ашер уехал. И знаю, что так бы и поступила. Я знаю, что он мог меня до этого довести, но думаю, от этого что-то у меня внутри сломалось бы навсегда. Черт, я стреляла в Ареса, зная, что это я подвергла его опасности. Я практически скормила его этому грозному негодяю-вампиру, а потом убила его. Я любила, хоть и не была влюблена, Хэвена, но что-то умерло во мне, когда я смотрела на него через дуло пистолета, а потом застрелила.