Эдуард начал с бумаг с мест преступлений, а я с данных о пропавших людях. Занятно, некоторые из пропавших становились жертвами, а некоторых превращали в "вампиров". В этом случае вампиры уже не считались жертвами. Если ты превратился из человека в вампира, то автоматом становишься врагом; это как будто начинаешь с ожидающей спасения принцессы, а заканчиваешь драконом, которого непременно нужно убить. Теоретически я знала, что все так и происходит, но меня насторожило, что пропавших рассортировали подобным образом. Я даже была согласна с этими метаморфозами, потому что как только человека превращают в вампира, а сумасбродный Мастер еще и контролирует их, новый вампир становится заряженным пистолетом в руках убийцы. Требуется несколько недель на то, чтобы они начали думать самостоятельно и перестали быть лишь кровожадными убийцами. Новорожденные вампиры разрывают людям глотки чаще всего случайно, потому что они чувствуют кровь в телах, хотят ее, но для использования клыков им не хватает сноровки. Черт, стоит только вампиру захватить человека взглядом, тот моментом рискует превратиться во врага. Я сама не раз и не два видела как какой-нибудь коп пытался стрелять в собственных коллег после того, как вампир промыл тому мозги. Так что я была согласна, что это стандартная практика, потому что злой Мастер вампиров может контролировать их пока его или ее не убьют, а если Мастер был еще молод, то его убийство превратит новорожденного в чертову нежить, которая нападает на все подряд и убивает. Разум некоторых вампиров может пережить смерть их Мастера, а тех, кто не может нужно уничтожать как бешеных зверей, потому что такими они останутся навсегда. Но читая отчеты о семьях с детьми, о парах, которые объявили о помолвке на кануне перед исчезновением, я начала задумываться, если бы у самых безумных новообращенных было достаточно времени, могли бы они стать похожими на себя прежних?
Проверить теорию не представлялось возможным, потому что они были животными с нечеловеческой силой и супер-скоростью, и существовали лишь благодаря крови живых. Они были не на много живее плотоядных зомби. Таких нельзя посадить в клетку и надеяться, что со временем они образумятся, но глядя на изображения вампиров перед тем как они ими стали, я задалась вопросом, скольких людей мы убили, которые могли стать законопослушными вампирскими гражданами. Это все равно что задумываться, можно ли перевоспитать серийного убийцу. Ответ — нет, но вы всегда задумываетесь об этом, когда слышите о ком-то, кто двадцать лет прожил без убийств, пока растил детей и ставил их на ноги. Видимо, имея детей-подростков, не трудно вернуться не стезю убийств. Я, конечно, слышала, что подростков растить очень трудно, но бо-о-оже.
— Ты о чем-то думаешь, — подал голос Эдуард.
Я глянула на него поверх бумаг, проморгалась, пытаясь абстрагироваться от отчетов, улыбающихся лиц, кровавых лиц, и собственных мыслей.
— Да нет, или не со всем о том, о чем ты думаешь.
— Поделись, — попросил он.
Я глянула на Хетфилд, которая теперь тоже смотрела на меня. Если бы здесь был один Эдуард, я бы рассказала, но…
— Да так, бредовые мысли на тему совсем новорожденных вампиров. Меня никогда не вызывали, когда столько людей числилось в пропавших, а потом превращались в вампиров-убийц; один, два — да, но не десятки.
— Но их не десятки, — сказала Хетфилд.
— Я попросила их прислать мне отчеты о всех пропавших в этой местности за последние три месяца, даже те, которые на первый взгляд были никак не связаны. Много народу пропало в той местности за эти три месяца. Было найдено три трупа, по их мнению погибшие при несчастном случае, после чего до них добрались животные. Такое вполне вероятно; в диких условиях животные так и поступают, поэтому в порядке вещей просто принять все случившееся за несчастный случай.
— Но ты не думаешь, что так и было, — сказала Хетфилд.
— Если вампир достаточно силен, он может годами находиться в спячке и поддерживать себя, но когда они приходят в себя, или выбираются из заточения, неважно, обычно они слегка не в себе. Питаются скорее как животные, или новообращенные вампиры, пока не насытятся для того, чтобы у них мозги встали на место. Некоторые вампиры никогда не приходят в себя после того, как их слишком долго держали без еды.
— Как их держали? — спросила Хетфилд.
— Обычно в обмотанных крестами гробах.