Один из центральных залов, расположенных рядом с моей позицией, занят помощниками генерала. Там у них карты, радиосвязь, проводной телефон и телепат, через которого передаются быстрые приказы по ключевым базам. По сути, это боевое дежурство. Важные стратегические решения принимает генерал, но он сейчас спит. А этих ребят сменят другие, которые заступят на смену утром.
Я вижу, как прыгуны разделяются.
Трое ускоряются, чтобы войти в зал, где я сейчас нахожусь. Вторая группа слегка отстаёт, сворачивает в боковой коридор и направляется туда, где работают помощники генерала. Этого я допустить не могу, поэтому на пути Лучей поджидает неприятный сюрприз в виде мастера Багуса.
Мастер — он и в Персии мастер.
Издалека я вижу неуловимую тень, движения которой на большом расстоянии не разобрать. Тень перемещается по крохотному клочку пространства, а убийцы падают и остаются лежать.
Мои противники входят в зал.
Они не видят и не слышат меня, и тут есть некая ирония. Даже кусаригама, остриё серпа которой почти касается пола, скрыта от посторонних глаз иллюзионом.
Жду.
Очки позволяют рассмотреть каждого.
Все убийцы низкого роста, телосложение среднее. В толпе не отличишь одного от другого. Думаю, азиаты. Хотя… Почему думаю? Знаю. По отчётам моей службы безопасности Лучи базируются где-то на просторах Небесного Края, а их легендарные ассасины набираются из числа деревенских сирот. Городские бродяги, выросшие на свалках, орден убийц тоже устраивают. Ни связей, ни прошлой жизни, в которой есть что терять. Только учителя, давшие приют. И верность своему братству. Классика жанра, в общем. Мне тоже доводилось жить в закрытых школах такого типа, и неоднократно. А иначе откуда взять очень специфические навыки, которым тебя не обучит ни один мастер боевых искусств?
Ассасины делают ещё по одному шагу и начинают проваливаться в пол.
Выглядит очень странно.
Но я привык.
Каменные плиты на секунду превращаются в некое подобие зыбучих песков, только хуже. Гораздо хуже, потому что проницаемость не оставляет своим жертвам ни единого шанса.
Провалившись по колено, убийцы застывают.
Обнаруживают, что их ноги вмурованы в плиты.
А затем слышат свист воздуха, рассекаемого кусаригамой. Высверк лезвия, сопротивление плоти, передающееся по цепи… Я всё это чувствую.
Ассасины умирают молча.
Да, они попытались выхватить короткие клинки, отбить летящую смерть, но это бесполезно, потому что их мечи становятся проницаемыми. А вот шеи, виски и артерии — нет. Атака настолько стремительная, что они даже не успевают телепортироваться в другое место.
Всего несколько взмахов.
Несколько размашистых кругов.
И в зале остаётся лишь один человек, продолжающий дышать.
Дирижабли я не люблю.
А всё потому, что они летают.
Именно поэтому сюда не может проникнуть через многомерность Бродяга.
Ладно, в теории может. Просто ему очень сложно интегрироваться в объект, который с достаточно большой скоростью перемещается по небу. Какие-то нюансы пространственной метрики, я не вникал. Так или иначе, приходится проникать на борт заранее, прятаться где-то, а потом выполнять свою работу. И терпеливо ждать, когда экипаж совершит посадку. Не станешь же ты прыгать с километровой высоты на горные отроги.
Я и не стал.
Просто дождался набора дирижаблем высоты и начал действовать.
Для начала опустошил трюм, забитый ждущими своего часа дротиками. Бомбардировка должна была нанести серьёзный ущерб живой силе империи, причём на чистой кинетике. Ускорение свободного падения, ага. Вот только избавиться от дротиков над безлюдной горной местностью легче лёгкого, для этого нужно просто сделать проницаемой нижнюю часть гондолы.
Когда отсек сброса опустел, я отправил в топку три сотни боевых големов, которые ждали активации в кормовой части дирижабля. Наблюдать за тем, как всё это летит вниз, было забавно.
И, заметьте, я даже пальцем не пошевелил.
Как стоял в темноте арсенала, так и остался стоять.
Ну, а потом в бездну полетели живые противники. Сначала геомант, который должен был сровнять с землёй одну из занятых имперцами крепостей. Потом криокинетик, перед которым поставили задачу морозить с высоты российские и персидские мехи. А потом уж и ясновидец, через которого координировались действия трёх или четырёх группировок на западе страны.
Километровая высота не оставляла противнику ни единого шанса на выживание.
Вернув гондоле материальность, я опустился на пол, прислонившись к стене, и стал наблюдать. Переборки, как и прежде, были прозрачными.