И меч, и одежда, и стиль боя — всё показалось знакомым.
Жуткое дежа-вю.
Как всегда, спасла проницаемость.
Лезвие прорезало тень, не причинив моим артериям и трахее ни малейшего вреда. Уплотнив руку, я выхватил из нарукавного чехла нож и ткнул в паренька, до боли напоминавшего… моё отражение в зеркале.
Противник уклонился.
Легко разорвав дистанцию, паренёк снова атаковал, используя одну из моих любимых комбинаций. Парировать бесполезно, да и нож против меча не канает.
Позволив вражескому клинку прорезать пустоту, я применил уже знакомый приём — погрузил убийцу в пол чуть ли не по колено. Восстановил материальность бетонной плиты, шагнул вправо, развернулся на носках и одним быстрым тычком завершил спор.
Удар ножом в висок.
После такого не выживают.
Парнишка обмяк, его колени подломились, а туловище упало на спину, заливая всё кровью. Меч вылетел из ослабевших пальцев, со звоном откатился в сторону.
Я выждал несколько минут, глядя на поверженного противника.
Мертвец вёл себя странно. Ни предсмертных конвульсий, ни других признаков ухода в мир иной. Его сразили, он упал. Всё. Глаза пустые, ничего не выражают. Мои глаза. И никаких артефакторных очков, позволяющих рассмотреть меня в защитном комбинезоне.
Присев на корточки, я вытер нож об одежду убийцы.
Убрал оружие в чехол.
И начал обыскивать труп, рассчитывая наткнуться на карманный иллюзион. Ничего не обнаружив, в недоумении выпрямился.
Чуть было не пропустил момент, когда тело парнишки начало… распадаться.
Одежда, тело — всё стало зыбким. Очертания заколебались, цвета поблекли, форма больше не держалась в заданных рамках. Нормальный, казалось бы, парень, быстро превращался в желеобразную серую массу. Я посмотрел на меч — тот расплылся подобно выброшенной на берег медузе.
Зрелище, прямо скажем, отвратительное.
Пнув носком ботинка кисель, оставшийся от оппонента, я убедился, что это не биологический материал, а нечто аморфное, неощутимое. С таким же успехом можно пинать туман или мираж в пустыне.
Пять-шесть секунд — и передо мной ничего нет.
Вообще.
Убийца испарился, перестал существовать.
— Гадство, — выругался я.
Надо уходить из этой башни, пока не поздно.
Подхватив футляр с винтовкой, я начал быстро спускаться по винтовой лестнице, стараясь не прикасаться к проржавевшим насквозь перилам. Центр шахты пронзала металлическая труба. Яркий свет бил в узкие оконные бойницы, наполняя шахту причудливыми тенями. Металлические ступени выглядели хлипкими, но со своей задачей отлично справлялись. Лестничные пролёты чередовались с огороженными площадками, прилепившимися к оконным провалам. Кое-где стёкла были выбиты, но гораздо чаще их покрывал толстый слой грязи и паутины.
Высота у башни была приличная, этажей семь-восемь.
Каждую секунду я ждал нападения, но его не последовало.
Бродяга, я внизу.
В полу прорезался люк, который явно был оснащён сервоприводами или чем-то подобным. Стоило мне приподнять крышку, и она с тихим гудением отъехала на доводчиках. Шахту осветили панели, встроенные в «кирпичную» кладку. Чтобы спуститься вниз по вмурованным в стену скобам, мне пришлось забросить футляр на плечо. По дороге я нажал кнопку, закрывающую люк.
С тяжёлым гулом задвижка отрезала меня от Персии.
Оказавшись в гараже, я отдал голосовой приказ:
— Домой.
— Будет исполнено, — прозвучал бесстрастный голос Бродяги.
Я не мог видеть фрактальную муть многомерности, и слава богам. В гараже не было ворот, только лампы дневного света. К себе я поднялся по персональной лесенке, которую домоморф вырастил за считанные секунды. Просто не хотелось ни с кем встречаться и вступать в диалоги.
Меня тревожили разные вещи.
Например, вот эта слизь, которая чуть меня не убила.
Существует только одно объяснение, и я хочу его проверить, поговорив с Администратором без лишних свидетелей.
Едва оказавшись в своей комнате, достаю из внутреннего кармана игральную кость коммуникатора, сжимаю противоположные грани и слышу до боли знакомый голос:
К твоим услугам, человек.
Присаживаюсь в кресло.
Администратор, ты утверждал, что в мире существует лишь один Проектор, и он сейчас у меня. Но сегодня на меня напала проекция, которая быстро разложилась.
Чтобы подкрепить слова фактами, я показал Администратору картину боя на верхушке водонапорной башни. А затем — кадры распада проекции.
Безусловно, это работа Проектора, человек.
Обрати внимание, дубль распался молниеносно. Разве так бывает? И почему Проектор скопировал мой образ, а не продублировал своего оператора?