Владыки начали договариваться.
И Шахина в этой реальности признали фигурой, с которой все вынуждены вести диалог. Просто по факту существования. Как говорится, имеем то, что имеем.
Мухмуд знал обо всех этих вещах.
Его просветили.
Но знать и принять — не одно и то же.
— Меня просто слили, — беглый правитель продолжал расхаживать по библиотеке с горящими очами. От коньяка и вина халиф отказался по религиозным убеждениям, но вот крохотные чашечки из-под кофе множились на журнальном столике в угловой нише. — Слили! В угоду китайскому императору и его прихвостням из Запретного Города! Они смогут безнаказанно лезть в Красное и Аравийское моря, отжимать у Индии Пакистан и творить бог весть что ещё! И мы всё это им позволяем! И я не могу остановить этих шайтанов!
Выговорившись, Махмуд с грохотом поставил чашку на столик слоновой кости, взял чистую, налил себе ещё немного чёрного напитка из кофейника. Сделал глоток и наконец-то заметил меня.
— Что думаешь об этом, мой юный друг?
Пожимаю плечами:
— Не мне вас учить, ваше величество, но… Планы у истинных стратегов не отменяются, а лишь сдвигаются во времени. Если у вас есть желание, могу изложить свой взгляд на происходящее.
— С радостью послушаю, — буркнул Махмуд.
Я кофе не пил.
У меня вообще с нервами полный ажур.
— Вы забываете о внутренних противоречиях между Великими Домами, — осторожно начал я, наблюдая за реакцией собеседника. — Убежище вам предоставлено, потому что такова выгода Дома Эфы. Вас с Николаем Трубецким связывают давние партнёрские отношения. А вот с Шахиным он торговать не сможет. Напротив, Шахин устраивает Долгоруковых и Волконских. Неваполис заинтересован в безопасности на западных границах и в нормальных отношениях с Ганзой, а также с Северной Европой…
— Которые поддерживают бунтовщиков! — рявкнул властитель.
— Сейчас — да, — не стал я отрицать очевидное. — Но, в любом случае, картина не устраивает Трубецких. Да и не только их, ведь недавно к Эфе примкнули очень влиятельные аристократы. Поэтому князь постарается в будущем всё переиграть.
— Он не сможет, — безнадёжно махнул рукой халиф. — Тех, кто настроен против меня, большинство.
— А вот здесь вы ошибаетесь, — я улыбнулся. — Мне стало известно, что князь намерен изменить внешнеполитические тенденции… года через полтора.
— Восемьдесят первый, — с пониманием кивнул халиф. — Великий Турнир. Он всерьёз рассчитывает победить?
— Я знаю бойца, выставленного кланом, — спокойно сообщаю разгневанному монарху. — И, должен отметить, это один из лучших мечей империи.
— Ну, раз ты так говоришь… — Махмуд задумчиво уставился в окно. Ему удалось взять себя в руки и стать тем человеком, которым многие восхищались ещё несколько месяцев назад. Жёстким, расчётливым и жизнелюбивым. Вот же, восточный характер. — В вопросе боевых искусств я тебе всецело доверяю, рафик.
— Мне это льстит, ваше величество, — почтительно склоняю голову. — Итак, если с бойцом Эфы ничего не случится до Турнира, у нас есть все шансы выиграть. И тогда векторы внешней политики будет определять Дом Эфы.
— А если другие кланы выступят против? — изогнул бровь Махмуд. — Император, пусть и временный, не может идти против воли… равных себе по статусу. Не думаю, что вы повторно соберёте большую армию ради вторжения в Халифат и борьбы за чужой трон.
— И я так не думаю, — мой ответ был невозмутимым и честным. — Но есть тысячи способов избавиться от неугодного противника.
Махмуд взглянул на меня с интересом.
Такие вещи правитель схватывал налету.
— Они… что-то тебе пообещали?
Я ответил не сразу:
— Намекнули. Вот только сейчас — не лучшее время для подобных… вмешательств. Клан выбрал выжидательную позицию. Они хотят, чтобы всё улеглось, а Шахин занялся внутренними проблемами. А потом, через годик-другой, он исчезнет. И мы вернём вас на законное место.
— Тонко, — оценил услышанное халиф. — И ты, насколько я понимаю, заинтересован в этом не меньше моего. Учитывая нынешнюю позицию Куртов и… хм… твои перспективы с Джан.