По моим сведениям, Наска имело косвенное отношение к происходящему. Вот только из-за океана никаких комментариев не последовало. Элиты начали торговаться за размер компенсационных выплат и обсуждать послевоенное мироустройство. И всё это — за считанные дни! Вот что творят телепатия и сонные конструкты.
Я перестал следить за сводками, когда проскользнула информация о встрече Шахина, Долгорукова и Ши-цзу в сравнительно нейтральном княжестве Андорра. Причём, репарации и контрибуция — не главная тема переговоров. А главное, как намекнул Барский, это торговые пошлины, танкеры и много чего ещё, включая маршруты дирижаблей и взаимоотношения с отколовшимися вилайетами. Что примечательно, персы вообще нигде не присутствовали, хотя мясорубка развернулась на их территории.
Итак, опасность миновала.
В городе стало легче дышать, народ перестал нервничать. Когда я мчался на своём «Ирбисе» через центр, то дважды попадал в пробку. Водители безостановочно сигналили, пассажиры высовывались из окон и размахивали флагами Эфы. Эти же флаги люди вывесили на балконах. Многие ходили по тротуарам, завернувшись во флаг и что-то выкрикивая на колхском. Подростки дудели в дуделки, разбрасывали конфетти, пели песни. Народ праздновал победу. И да, все кафешки были переполнены, даже чаю не выпьешь. Всюду валялись мятые бумажные стаканчики, из которых любители прибухнуть накатывают чачу.
Я медленно тащился в пробках и радовался своей предусмотрительности. Всё же, заложить лишние сорок минут на горячий темперамент местных жителей было правильным решением.
А ехал я в ресторан «Сноб».
На встречу с герцогиней Вороновой.
Глава 17
Я смотрел на омара.
Омар смотрел на меня.
Рядом с тарелкой лежали хитрые плоскогубцы и коварная вилка с двумя короткими зубчиками. Герцогиня наслаждалась безалкогольным коктейлем и наблюдала за мной с нескрываемым интересом.
Так, я ел грёбаного омара, но очень давно.
Ещё в начале двадцатого века, до своего перерождения в СССР.
Щипцами надо раскалывать хитиновую оболочку, а двузубой ковырялкой доставать мясо. Которого, естественно, с гулькин нос. И выдавливать на всё это сок из лимона. От белого сухого я отказался.
Проходивший мимо официант с закрученными вверх усами глянул в мою сторону, слегка изогнув бровь. Название ресторана даже прислуга оправдывает — этих упырей будто специально выдёргивали из телевизионных кулинарных шоу.
— Ресторан принадлежит Богратионам, — зачем-то сообщила герцогиня.
Я покосился на скульптурное изображение лингама в подсвеченной неоновыми трубками нише. Затем — на портрет писателя, подозрительно смахивающего на Бунина. В этом мире Бунин никуда не эмигрировал, издавался в России и помер, так и не получив Нобелевскую премию по литературе. Потому что не было никакого Нобеля, как и динамита, на котором он поднял бабла.
В нишах размещались и другие занимательные арт-объекты. Зелёная бутылка с парусником внутри, бюст какого-то античного деятеля с глазами без зрачков, стеклянный цилиндр с плавающими внутри пузырьками. Панорамные окна выходили на море, которое сегодня было хмурым и яростно бьющимся о волнорезы. А вот закруглённые деревянные столики и мягкие кресла с подушками мне понравились.
— Мы могли поговорить в более защищённом месте, — нацепив одноразовые полиэтиленовые перчатки я взялся за клешни омара. С хрустом отломал первую клешню, орудуя щипцами. — Здесь никакой приватности.
Герцогиня улыбнулась.
— А мы будем говорить аккуратно. Не называть нашего общего знакомого по имени.
— Хорошо, — я пожимаю плечами. — Слушаю вас внимательно, Наталья Андреевна.
— У меня нет сейчас точных сведений о пребывании «Ш», — начала герцогиня, подразумевая «Шоггот». — Но я готова передать список портов, в которых он побывал за минувшие полгода. Даже эти данные оказалось непросто добыть… ведь наш общий знакомый доплачивает персоналу доков за конфиденциальность.
— Специальные доки для субмарин? — заинтересовался я.
— Такие есть, — кивнула Воронова. Со своим омаром герцогиня справлялась гораздо лучше меня. Техничнее, что ли. — И они, как правило, принадлежат частным лицам, а не государствам.