Мое тело плавилось в его умелых руках, на удивление ласковых, совершенно не таких, какими я представляла себе руки измененных. Это были руки умелого обольстителя, каким он сейчас был для меня, и мое тело предательски отзывалось на его ласки замирало, следуя за его движениями и воспламенялось вслед за умелыми касаниями. Мои руки невольно оторвались от окна и вот я уже касаюсь его рук, которые не прекращают исследовать мое тело. Мощные, сильные, с выступившими на них венами, его руки будили во мне неведомые ранее чувства.
- Не мешай мне, мышка.
Артем закинул мои руки себе на шею, отчего я стала еще ближе к нему, теснее прижавшись к его разгоряченному телу. И в туже секунду руки мужчины проникли под мое платье, ловко сдвигая в сторону мягкую ткань.
- Мммм, запах твоего возбуждения, еще круче, чем запах страха.
Я не успела даже ахнуть, когда его рука прокралась мне под трусики, скользя по сочившейся из меня влаги и настойчиво проникая внутрь. Мое тело предало меня в считанные секунды. Хотя нет. Я пропала в этом мужчине еще тогда, когда посмела наслаждаться его близостью. Я выгибалась, бессовестно подставляя себе, желая получить больше, больше ласки, больше жара. Мое изголодавшееся тело требовало страсти. Я знала, что и он на пределе. Я слышала тяжелое дыхание у себя за спиной, ощущала телом дрожь его руки, благодаря которой волны подступающего оргазма накрывали меня одна за другой, не давая даже сделать полноценного вдоха. Я уже не принадлежала себе, пребывая в панике от того, что Артем собирался сотворить со мной, если я улетала лишь от его ласки. Мне удалось выгнуться еще ниже, сжимая ватными руками край подоконника.
Еще... еще чуть-чуть…
Темнота ночного города поглощала меня, и я уже готова была провалиться в нее, утягиваемая волнами наслаждения. Но из пьянящей неги меня вырвал безумный крик.
Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что этот крик издаю я, когда вместо ночной темноты, в отражении окна, меня встретили две ослепляющие точки его глаз.
Страх. Ледяной, колкий, он болезненно вырвал меня из пучины наслаждения. Я пыталась оторваться от Артема, но сильные руки лишь еще крепче ухватили меня лишая возможности двигаться. Я задыхалась в своем страхе рассматривая зверя в отражении перед собой. Да, именно зверя, потому, что у простого человека не светятся глаза. Это невозможно. Ночная темнота с наружи позволила мне увидеть настоящий ад. Он выглядел сейчас не просто угрожающе. Он был самим ужасом. Неестественный блеск глаз освещал его лицо, подчеркивая блеск белоснежного оскала. И лишь отголоски памяти пытались донести мне, что он человек.
Черт, нет, нет, нет… Он не человек.
Моя голова готова была лопнуть от миллиона мыслей. Я не знала с чего начать, как найти выход из этого. А Артем просто стоял, не сводя с меня своего светящегося взгляда. Он просто сжимал меня в своих объятиях и выжидал словно не решался, что сделать со своей жертвой.
- Это… это… - я не знала в состоянии ли он понять меня, - твои глаза…
- Ужасно болят, но мы не закончили то, что начали.
- Артем, прошу тебя, - обрадовалась я тому, что он все еще в состоянии мыслить, - прошу, не надо.
- Не надо что?
- Прошу… прошу. Отпусти меня. – Я вновь попыталась вырваться из железных оков его объятий, но мне не удалось сдвинуться ни на миллиметр. – Пожалуйста, - шептала я, срывая голос.
- Мне нравится, как ты просишь меня, - шептал он мне в ответ, продолжая прерванную ласку. – Давай. – Один резкий толчок, и он вошел в меня на всю длину, до боли растягивая не подготовленную плоть.
Слезы брызнули из моих глаз, и прикусив губу, я замерла, ожидая окончания акта. Толчок, еще один подкрепленным жутким рычанием, а я утопаю в волшебном хороводе танцующих снежинок за окном, мечтая забыться. Вот они свободные, летят медленно на свою погибель в завораживающем вихре смерти, который отмеряет их жизненный цикл. Погруженная в свои мысли я не заметила, как железная хватка ослабла, и на смену боли на меня накатила обжигающая волна возбуждения. Руки Артема кружили по моему телу, в таком же диком ритм, что я наблюдала за окном в безумном вихре ледяного снега. Он играл с моим телом, как ловкий кукловод играет с полюбившейся ему игрушкой. Игрушкой лишенной воли, которой дозволено лишь следовать желаниям хозяина. И в этот раз сердобольный хозяин решил наградить меня страстью. Страстью, которая несмотря на мой немой протест руководила моими желаниями.