Выруливая на знакомую заснеженную дорогу, я уже начинала дышать полной грудью, а заметив небольшой дом вдалеке, поняла, что улыбаюсь. Несмотря на ранний час, свет в окнах горел, - значит отец не спит. Заглушив машину, я направилась к дому, улыбнувшись тому, что отец как всегда забыл закрыть дверь на ключ.
- Пап, - позвала я, зайдя в дом, - ты опять дверь не закрыл. Ну сколько раз тебе говорить.
Оставив верхнюю одежду в прихожей, я пошла на кухню, где сейчас горел свет.
- Пап, ты слышишь меня? Когда ты будешь закрывать…
Я осеклась на полуслове, потому что на небольшой кухне сейчас стояла неизвестная мне женщина, ловко орудуя лопаткой, переворачивая ароматный блин.
- Здравствуйте, - ошарашено прошептала она, разглядывая меня. – Вы Ева?
Я лишь кивнула в ответ, подавившись рвавшейся наружу фразой, в которой кроме мата не было больше слов.
- Меня Ольгой зовут.
Я опять кивнула, и только потом смогла произнести:
- А где папа?
- Он в душе. – покраснев словно подросток, промямлила женщина, - А мы сейчас завтракать будем. Блины любишь?
Я снова кивнула, усаживаясь на свой любимый стул у окна, и Ольга начала хозяйничать, расставляя передо мной тарелки.
Я уже смогла отойти от шока, и внимательно рассматривала женщину перед собой. Приятная, я бы назвала ее уютной. Домашним теплом веяло от ее виноватой улыбки, когда она, осмелившись, кидала на меня украдкой взгляд. Странно, но мне она понравилась с первого взгляда.
- Я уже бегу, милая, - раздалось в прихожей, и в следующую секунду на пороге маленькой кухни показался мой отец в одном полотенце, повязанном на бедрах.
- Виталик, у нас гости, - прикрыв рот рукой ахнула Ольга, переводя встревоженный взгляд с меня на отца и обратно.
- Ага, папочка, ты бы оделся, чтобы не травмировать детскую психику.
- О, черт, - воскликнул он, заметив меня, и попытался прикрыться руками, чем вызвал только смех, - Евка, я это… сейчас…
Мне было весело наблюдать, смущение отца. Всегда серьезный мужчина, позволявший себе лишь изредка незначительную улыбку, сейчас выглядел совершенно другим. Не было той потерянности, которая застыла в его глазах в последние годы. Он словно помолодел: искры задора мелькали в его глазах. А самое главное он был сейчас счастлив.
Я потянула руку к стопке блинов, и с удовольствием начала есть, задумавшись о том, что за последнее время - это самая нормальная еда, которую я ела.
- Ольга, - окликнула я женщину, - присаживайтесь, а то остынет. Блины просто божественны. Вы простите, что я не жду всех. Просто я прямо с дежурства, и до ужаса голодная.
- Конечно-конечно, - залепетала она, присаживаясь на край стула, не сводя взгляда с двери, за которой слышался шум и бормотание отца, который старался одеться как можно быстрее.
- Привет, малыш, - сказал отец, второй раз появившись на кухне спустя пару минут.
- Привет, - проглатывая очередной кулинарный шедевр, ответила я. – Что нового?
- Евка, - виновато выдохнул он. – Я… это… просто…
- Господи, я думала не доживу до этого момента. Мой отец не может подобрать слов. И как давно?
- Почти год.
- Пап, скажи мне, я что тебе чужой человек?
- Я… - осторожно перебила нас Ольга, - Вам, наверное, надо поговорить наедине.
- Ни в коем случае, - остановила я ее. – Думаю у папы нет от вас секретов. Не то что от меня?
- Ну, Евка, я не знал, как ты отнесешься к этому.
- К чему? К тому, что ты живой человек? Или к тому, что ты нашел силы жить дальше? Это ведь не очередная интрижка, и у Вас, Ольга, на счет моего отца только серьезные намерения?
- Что? – воскликнул отец, закашлявшись, - Ты не против?
- Против чего? – удивилась я. - Только теперь я, наверное, буду звонить заранее, чтобы не увидел в следующий раз чего-то такого, что не стоит видеть ребенку.