Руки сами сжались в кулаки, и я начал ими быть по ненавистной кровати.
Ненавижу.
Сам себя сейчас ненавижу.
Я уже почти смирился с неизбежным, после того, когда лучшие хирурги мира только разводили руками рассматривая мои снимки. Но ее появление здесь заставило меня вспомнить насколько я хочу жить. Зверь, которого я не слышал уже долгое время словно встрепенулся сейчас внутри, желая оказаться рядом со своей парой. Я сам не понял, как потянулся губами к подскочившей ко мне мышке и впился в ее губы голодным поцелуем. Я хватал ее выдохи, забирая дыхание себе, ловил ее каждый вздох, каждый стон ее был лишь мой. Это была не страсть, это дикое отчаяние на обрыве, когда только дуновение ветра отделяет тебя от пропасти, в которую я сейчас летел. Я словно хотел ухватить себе побольше, самый лакомый кусок, чтобы потом наедине с собой смаковать воспоминание о ней. Меня убивало то, насколько страстно Ева отдавалась этому порыву. Она словно делилась со мной своей болью, желая забрать себе хоть часть моей.
Я кусал ее губы деформированными клыками, сдерживая зверя, который впервые за долгое время рвался наружу. Я не желал делиться даже с ним.
Как же я скучал.
Мне кое-как удалось оторваться от ее губ, понимая, что зайти дальше просто не получится. Тяжелое дыхание вырывалось из ее рта, а сердце бешено стучало, вырабатывая единый ритм с моим, когда я почувствовал на своей груди ее слезы.
- Ева, - тихо позвал я ее, пытаясь заглянуть в ее глаза. – Ева, я сделал больно?
- Только когда отказался от меня, - послышался шепот в ответ.
Нет, я никогда не отпущу ее. Буду чертовым эгоистом, ломая ее жизнь рядом с таким, как я. Потому что по-другому уже не смогу. Единственный раз, когда я решил поступить правильно и отпустить ее, оказался самым худшим решением в моей жизни.
Я старался не думать о реальности, глядя в белый потолок. Мечтал, чтобы судьба позволила мне начать все заново с чистого листа, куда я смогу размашистым почерком вписать ее имя.
Ева ласково перебирала своими маленькими пальчиками по моей голой груди, а я представлял, как смогу держать ее в своих объятиях до конца своих дней.
- Тема, - резко закричала она, отталкиваясь от меня. – Тема?!
Я не понимал, что произошло, не мог разгадать неизвестно откуда взявшуюся радость, но проследив за ее взглядом, я просто опешил.
Чуть ниже моего торса, прямо на ненавистных белых простынях, выступал довольно внушительный бугор, не оставляя места для фантазий насчет причины его появления.
- Тема, ты… ты… - она не могла подобрать слов, подскакивая от радости.
- Никто еще так не радовался моему стояку. Мышка, ты неподражаема. – засмеялся я.
- Тема, ты что? Ничего не понимаешь? Это же здорово.
Ева соскочила с кровати, быстро сдернула покрывало и начала рассматривать мои ноги совершенно обезумевшим взглядом. Она ощупывала их, надавливала в разных местах, не сводя с меня взгляда, в котором сквозил немой вопрос.
- Что? – не выдержал я.
- Тема, скажи мне: ты что-то чувствуешь?
- Ты имеешь ввиду заметил ли я, что у меня стоит на тебя?
- Тема, ноги. Попробуй не думать хоть минуту о своем члене.
- Прости мышка, но я уже не верил, что смогу вспомнить каково это. Так что прости и дай мне насладиться этим ощущением.
- Ты невыносим, но я безумно люблю тебя за это. – Ева подскочила, направляясь бегом к двери, и уже на пороге повернулась, произнеся: - Я к Адаму. Я должна ему это обязательно сказать.
- Про мой стояк?
- Про то, что у нас есть шанс.
глава 36
Я бежала, окрыленная мыслью о том, что к Артему возвращается чувствительность. Я верила, просто не могла по-другому, знала, что все будет хорошо. Долгие сутки, пока Артем лежал без сознания, были для меня вечностью. Адам рассказал мне историю его семьи. Поведал при каких обстоятельствах Гладышев стал единственным опекуном своих племянников. Утаил лишь что стало с измененным, который повинен в случившемся с ним. Я догадывалась, подозревала, что Артем не оставил все так, но даже не хотела думать об этом. Мне было достаточно просто слов Адама, что тот человек уже не сможет никому больше навредить. Я проживала каждый день боли, что испытал Артем вдалеке от меня. Изучила последствия трех неудачных операций, и поняла, насколько я завидую его выдержке. Только мой Артем мог не сломиться, пройдя через такое. И сейчас я просто вырвалась из затяжного кошмара. Я верила, как дети верят в чудо, надеялась, держалась изо всех сил за ниточку, которая могла дать нам шанс.