- Просто я думала запахи… у измененных ведь отличный нюх.
- Я люблю запах хорошего табака.
Я лишь молча кивнула, наблюдая, как мужчина по -хозяйски подошел к плите и включил небольшой огонь, устанавливая прямо на него мою любимую турку.
- Прости, я тут похозяйничал без разрешения. – Не испытывая ни тени неловкости, продолжил он. - Просто это было легче сделать, чем разбудить тебя. Впервые встречаю такой крепкий сон.
- Я работала больше суток. – Возмутилась я.
- Ясно. – Ответил мой незнакомец, и закрылся от меня, погружаясь в свои мысли.
- Это… там, на дороге… действительно твоя сестра была?
- Да. – Одними губами ответил он, ловко справляясь с моей туркой.
- Соболезную.
Он лишь кивнул и потянулся к карману.
- Не возражаешь, если я закурю?
Я лишь кивнула, и повернулась к шкафу, доставая пепельницу, спрятанную на верхней полке. Уже больше года, как не могу ее выкинуть после развода, так как Влад до сих пор заявляется ко мне домой, не смотря на все мои разговоры о том, что нас больше ничего не связывает.
Мужчина умело щелкнул зажигалкой, втягивая в себя терпкий дым и комнату наполнил действительно приятный запах неплохого табака. Я не смогла ничего с собой сделать, а лишь глупо стояла и пялилась на такой, казалось-бы совершенно обыденный жест, улавливая в нем что-то особенное для себя.
Да все было особенным. Сейчас на моей кухне курил оборотень, а я стояла и пялилась на него совершенно сбитая с толку.
- Я не видел ее почти десять лет, хоть и живу в часе езды. - Продолжил он, делая глубокий вдох. – Я к ней ехал. Завтра должны были быть похороны ее мужа. Он разбился на машине. А теперь…
Тишина, повисшая в комнате, стала давить на меня. Да и еще осознание произошедшего. Какая жестокая ирония: приехать на такое событие и получить в довесок. Он еще неплохо смотрится. Боюсь даже представить, какое поведение в такой ситуации считается нормой. Я не знала, как себя вести.
Успокаивать?
Да он вроде как держится, не истерит, лишь тяжелый груз давит на плечи мужчины.
Сочувствовать?
А надо ли это сочувствие от совершенно чужого человека? Я решила просто побыть рядом, молча, без единого слова дать человеку почувствовать, что он не один на один со своей бедой.
- Ты прости, что я так… без приглашения. – Спустя некоторое время начал он, когда звенящая тишина ночи, да гудение старого холодильника стали невыносимы. – И прекрати уже трястись. Я не съем тебя.
- Я не трясусь.
- Я уверен, что ты уже заметила, что я измененный, - хмыкнул он, внимательно следя за моей реакцией, -так что нет смысла сейчас оправдываться. Я чувствую твой страх.
- О…, - я хотела начать оправдываться, но вовремя осознала бесполезность этого. - Вообще-то – это естественное чувство. И ты у меня дома… Кстати, а как ты узнал, где я живу?
- Порылся в твоей сумочке. – И тут же перебил, стоило мне лишь открыть рот, - Я же сказал, тебе не стоит беспокоиться. Я скоро уйду. Если не против я в душ еще зайду и в больницу поеду. Хочу смыть с себя этот запах.
- Конечно, - вскочила я и рванула в комнату за полотенцем.
Я шарила по полкам совершенно не понимая, что творю, и лишь спустя пару секунд смогла взять себя в руки и выхватила из шкафа то, зачем в принципе и пошла. Вернувшись на кухню, я отметила, что мужчина так и не двинулся с места, а лишь тихо сидел, опустив голову на руки.
- Вот, - протянула я полотенце. – Ванная – вторая дверь справа. А я пока позвоню, узнаю, как там девочка. Это ведь ваша племянница?
Незнакомец поднял на меня взгляд, и теперь я увидела на его лице настоящее отчаяние, граничащее с паникой.
- Твоя подруга звонила, пока ты спала. Я ответил. Все в порядке. Киру прооперировали и разрешили мне увидеть ее с утра. Вот… только… как ей сказать?
- Так, - я решила взять на себя ответственность за такое нелегкое решение, надеясь на свой небольшой опыт. – У нас в клинике есть неплохой психолог. Давайте вы пока в душ, а я завтрак приготовлю, ну, или что там обычно употребляют в это время.
Я пыталась шутить, в надежде вырвать своего случайного знакомого из цепких рук отчаяния, но мужчина был сейчас уже не здесь. Он отгородился, закрылся наглухо со своей болью, предпочитая переживать все в гордом одиночестве, а затем не говоря ни слова просто встал и пошел в ванную.