— Тебя все еще мучает дело Орели Каризи, — сказал он спокойно. — Чтобы забыть все увиденное, понадобится время. Наверное, твои кошмары и есть средство, чтобы избавить тебя от этих воспоминаний.
Дело Орели Каризи… Именно Камиль тогда, в начале лета, открыла багажник машины, ограждая место преступления пластиковой лентой. Какой-то парень всадил себе пулю в голову на лесной тропинке. Все сочли это просто самоубийством, но оказалось, что депрессивный тип сначала потрудился выпустить кровь из своей восьмилетней дочурки, тело которой она и обнаружила в багажнике. Плохо закончившаяся история развода.
Хотя Камиль привыкла к виду трупов — больше пятисот с начала карьеры и не всегда в лучшем виде, — но дети… Этого она совершенно не выносила и всегда старалась договориться, чтобы ее кто-нибудь подменил. Психолог наверняка сказал бы, что эта подсознательная блокировка связана с ее собственным детством, со страхом смерти, который преследует ее с ранних лет.
— Нет, ничего общего, — сказала она. — Этот кошмар — что-то совсем другое. Женщине из моего сна лет двадцать, а Орели было всего восемь. И у той незнакомки очень характерная внешность, она похожа на цыганку.
— Маленькая Орели тоже выглядела довольно цыганистой. И к тому же в пепельнице отцовской машины нашли окурки и на пассажирском сиденье валялась пачка сигарет. Надо бы проверить, может, тоже «Мальборо лайт», пятнадцать штук в пачке. Как там тот психоаналитик говорил? Что сны всего лишь символы, верно? Он бы тебе сказал, что на самом деле ребенок во сне может появиться и в виде женщины.
— Не знаю. Может, ты и прав.
Поднимаясь из-за стола, она прихватила большую сумку, содержащую все необходимое для работы на месте преступления.
— Предполагаю, что ты заглянул не просто поболтать о таком хорошем утре? Что там у нас?
— Убийство. Твой босс уже предупрежден. А ты как? Готова?
— Честно говоря, не совсем, но выбора нет. Никогда не следует заставлять мертвецов ждать.
2
Добраться на машине непосредственно к тому месту, где обнаружили тело, было невозможно.
Борису пришлось оставить ее у подножия Кошачьей горы, расположенной во Французской Фландрии, в двух шагах от границы с Бельгией. Место окружали темные холмы, светлые низины и гладкие прогалины, постепенно исчезавшие у горизонта. Солнце, висевшее в небе на заднем плане, напоминало большой любопытный кошачий глаз, как у Чеширского Кота из «Алисы в Стране чудес».
Обычно это место, весьма ценимое туристами (а эти любопытные существа водятся и на севере), посещали ради длинных пеших прогулок с заходом в местное траппистское аббатство, чтобы выпить сверхкрепкого монастырского пива, а не чтобы столкнуться нос к носу с трупом.
Камиль и двое других специалистов из отдела криминальных расследований сопровождали своего начальника, вахмистра-дознавателя. В нескольких метрах впереди шагал Борис вместе с каким-то жандармским унтером. Они поднимались через редколесье по довольно крутому склону.
Камиль досталась роль замыкающей. Она тяжело дышала и очень быстро устала. Жара стояла адская. Равнину вместо ветра опаляло драконово дыхание, в котором не чувствовалось ни малейшей прохлады. Такое пекло держалось уже несколько недель. Все с нетерпением ждали обещанных гроз, даже несмотря на то, что они могли оказаться крайне яростными и сулили немалый ущерб.
Молодая женщина вела себя так, будто все хорошо, хотя догадывалась, что за два-три последних дня механизм в глубине ее тела начал откровенно отказывать. Вчера утром, когда она вставала с постели, прозвенел первый тревожный звоночек: ей вдруг так сдавило грудную клетку, словно изнутри выкачали весь воздух. Конечно, кардиолог запретил ей интенсивные и длительные усилия, но если она в своем возрасте не в силах даже подняться на холм, то лучше уж сразу сдохнуть.
К счастью, наконец они добрались до места назначения.
Ребята из жандармерии Байоля были уже там. У них был приказ охранять пространство примерно в десять квадратных метров вокруг трупа, пока не прибудет оперативно-следственная группа.