Вспыхнул телефон показав ей цифры 19–44. Малькольм безумными глазами смотрела на эти цифры, уже не зная, откуда будет еще удар. Где есть в этом мире хоть какой-нибудь маленький уголок, где не достанут палачи, где можно передохнуть хоть немножко от пытки. Звонила Лилит, с отвращением Маат дотронулась пальцем до ненавистных цифр, сняла трубку.
— Тебе Радость звонил? — Маринез ужаснула подругу холодным стальным тоном, — А что мне не перезвонила? Меня же, наверное, касается. Что, молчишь, сестричка?
— Я не работаю на тебя. И друзья у тебя теперь в другом месте, — Маат поразилась до чего ее запредельная усталость была сейчас похожа на смелость, — Стращать будешь?
— Так звонил или нет?
— Пробей защиту нашу и возьми биллинг.
— Не удивилась ты вопросу, значит звонил. Подруга, я тебе совет дам, прислушайся, может спасешься. Он тебе врет. Всегда всем врал и тебе врет. Он же 10 лет где-то мотался, а мы все думали, что он сгинул.
— Да какая мне разница? Я не оплакивала особо. Было по ком слезы лить.
— А он сказал тебе, что Тор жив? Что молчишь? Тебя за дуру держат.
— Не поняла, — у Джессики сжалось сердце в ожидании последнего удара, — что Тор?
— Тебе врали, чтоб-ты на глазах Уоллоса реалистично эти свои слезы лила. Чтоб он не искал Тора. Радость с ним вместе все эти 10 лет дела крутит на Близнецах. Они теперь бандиты-наемники. Волки. И Радость за лавэ хорошие помог мне Страшилу собрать и инсталлировать. А Тор — это Гром, который уже открыто Аханодину пятки лижет. Будет Админом Гаммы в Волчьих горах, а может, и на всем Севере Беты.
Джессика лежала на полу в позе эмбриона, плача навзрыд, держа трубку в сжатом кулаке, а в трубке продолжала чеканить слова Лилит:
— Это джедай, мы для него биоматериал, живое мясо для жарки. Спички для мирового костра. Нашла кому довериться. Тебя Бр и Хот ничему не научили? Нашла где спасеньице искать.
Леди Малькольм только выла, прижавшись виском к паркету. Маринез, помолчав, продолжила давить подругу словами, как каменными плитами, зная все ее самые больные места, тыкала туда раскаленной кочергой:
— Прости, Маат. Я год назад узнала, но тоже молчала, я не знала, как хуже, как больней. Думала, уж лучше тебе Правды не знать.
В ответ раздался пронзительный с надрывом вой раненого зверя, сменившийся булькавшим и клокотавшим стоном.
— Не репости его, — Лилит заговорила мягче и теплей, — Его песенка это очередное вранье. Это будет не Правда.
В трубке через хрип и писк глухо раздалось:
— Я смогу отличить Правду от лажи.
— Он хочет деинсталлировать все пять базовых программ. Ему твой массовый репост для этого нужен. Это хана всему. Гроговы игры шуткой покажутся. Этот мир исчезнет. И в этом мире ты жива, здорова и богата как никто. А в другом, в новом мире кем будешь? Если будешь вообще. Радость костром взовьется — а мы все пеплом будем от его костра.
Малькольм молчала.
— Не репости его. Мы его пост удалим быстро. И все. Тогда в новом мире от Galaxy я тебе место найду. Не хуже чем у твоего генерала. Не пожалеешь.
Положила трубку. Маат лежала на паркете, как та тряпка, о которой говорил Тор. Выжатая, мокрая и грязная, продолжая всхлипывать и судорожно вдыхать пыль с пола, с усилием вталкивая через сжавшиеся ребра вдох в грудь, неслышно на слабом выдохе стонала: «Помогите. Помогите, не могу больше. Я все».
Книга Маат. Глава 8. Последний бой Кобры
Бомберы пустили по Кобре первый залп с двухсот километров. Зенитчики вежливо информировали нас про каждые 30 км, что пролетали стремительно приближавшиеся боеголовки. Наконец, пусковые установки за взлеткой зашипели и показались из-за укрытий тягучими длинными грязно-белыми плевками в пасмурное уже осеннее небо. Харчки зенитных комплексов разгоняясь и роняя желтые искры понеслись на встречу бомбам. Нормальное ПВО с Кобры уехало вместе со змеинодольским корпусом на север, на границу с барсами. Вместо него со складов пригнали этих старушек 3-го поколения. Ну… может быть, что-то и сшибут. Сначала ярко белым, как электричеством, сверкнуло за шоссе, там где городок напротив Кобры, бетон под ногами ощутимо дрогнул и по ушам ударили тугие хлопки. Потом вспыхнули как лампы терминал и КДП. Через секунду рвануло на перроне.