Зазвонил телефон, Мобар отвлекся, приложил трубку к мясистому своему уху и затих. Сигара выпала изо рта в тарелку, глаза уперлись в точку перед носом, рука с телефоном, как отрубленная упала на стол, из груди плантатора вырвался сдавленный вой. Из розовой трубки голосил-истерил женский голос. Мобар, задыхаясь, вырвал пуговицы с рубахи на груди, обнажив седины на шкуре:
— В Лургузе сына моего застрелили на улице. Он там в институте учится на зоозащитника. Учился…
В гостиной повисла тишина, было только слышно, как тяжко с сипом ходит воздух в глотку Мобара и обратно, как продолжает причитать женщина в телефоне.
— Сделай мне его, Волк! Башку его принеси, — у Мобара тряслись руки и стало бордовым лицо, — Умой его в кровищи!
— Да такого подонка на куски порвать, Мобар, вот же мразь, — Ворон кипел праведным гневом, — Уроем. Пиши Мбале, что он труп, и больше с ним не общайся. Мы с ним будем по-своему говорить.
Мобар послал в чат «Сдохнешь, сука!» и блокировал номер Мбалы.
— Семьсот золотых надо, — перешел Ворон к торгу, — все-таки придется жизни на кон ставить.
— Ставьте. Пятьсот.
Мобар кончил базар и ушел, Ворон из своей кукольной комнатки написал Партнеру «Мобар ОК, давай разговоры и передвижения Мбалы и его штаба в реальном времени», созвонился с Когтем и Понедельником, чтоб готовились на завтра. Оделся, зашнуровав всепогодные свои берцы, накинув куртку со спецобшивкой, делавшей в ночи почти невидимым. Побросал в сумку взятые у шефа охраны Мобара четыре пары самодельных сандалий и самодельные же ножи, все как у пустынников и зажигательный минифугас. По его заказу на дворе ждал убитый годами и пустыней джип.
Шел без дороги по пескам с вырубленными фарами, ориентируясь по геолокатору. 60 км до Родамара таким ходом — два часа, добрался до блокпоста мугадской милиции как раз в самый глухой и темный час ночи. Оставил машину за ручьем в паре километров, обулся в туземские обутки, застегнул куртку, подняв капюшон, закинул сумку за плечо, и пошел, скрываясь за крупным кустарником к глиняной хижине, где мирно спали пятеро бойцов-соплеменников Мбалы, приглядывавших за пустынниками.
Где-то рядом с хижинкой должен был по идее торчать не спать часовой. Искать было лень, Ворон шумнул ветвями кустов и пошаркал ногой по мелким камням на земле. Тень часового появилась из-за сарая, видимо, кухни, выставив вперед автомат, бездумно шагнула в кусты. Почему-то считается, что Смерть в ночь легче, чем днем. Относительно это, но конкретно в этот раз так и было. Ворон все сделал в доли секунд, Тень без вопля и даже вздоха, тихо легла на песок с перерезанным горлом.
Уровень подготовки милиции не очень, да и дверь в хижине была только одна, окна-бойницы слишком узкие. Ворон присел у двери с ножом наготове и бросил в хату зажигательный фугасик. Полыхнуло, как надо, внутри заорали и загромыхали толи посудой, толи еще чем-то железным и звонким. В проеме двери из горячего красного пламени появился обезумевший мужик в одних трусах — Ворон резко распрямился прямо перед ним снизу вверх ткнув длинным ножом под подбородок, загнав по рукоять. Больше никто не выбежал, вопли остальных утихли среди с треском рушившихся деревянных балок горевшей крыши.
Пока ждал, чтоб догорела хижина, присел рядом с еще теплым трупом в трусах. Разными ножами взялся тыкать ему в живот, грудь, приподнял и ткнул в спину. Должно быть похоже, что резали бедолагу пустынники толпой, вымещая уж всю злобу, что есть. Повторил это дело с трупом часового в кустах. Обтоптал все вокруг всеми четырьмя парами местных сандалий.
Наконец, обрушившаяся хижина поутихла, что-то еще горело очагами или вяло тлело, но уже можно было подойти и разглядеть-убедиться в наличии трех обгорелых черных тел. Вряд ли тут утром будет работать какая-то следственная группа и кто-то будет сомневаться в виновности пустынников, но на всякий случай наследил всеми сандалиями хотя бы до пыльной дороги, где следы к утру уже занесет. Бодрым шагом пошел к своему джипу.
Свежело, поддувало ветром с пустыни, сносившим уже надоевший смрад прелых джунглей. Ворон жадно дышал холодным чистым воздухом, смотрел в прояснившееся небо, где уже гасли звезды, и краснел горизонт на востоке. Перекурил, присев на приступке дверки джипа, приложился к фляге с ромом, висевшей на ремне. Уселся за руль и пополз не спеша, все так же без огней и дороги в Замугу.
Коготь-красавчик не спал, ждал указаний. Он разобьет свой отряд на две группы по 50 человек, разделив между ними гранатометы, пулеметы и снайперов. Не светясь, в обход населенных пунктов Коготь выдвинется одной командой в Родамар ставить засаду на карательный отряд волков, что завтра пойдут мстить за сожженный милицейский блокпост. Другая его команда также скрытно войдет в Замугу, ждать волков, что приедут наказывать Мобара на вилле. Мбала поедет к плантатору в Убагу, перетирать срыв отправки грузов, его по пути будет ждать Понедельник с железными.