Сами пошагали по аппарели в салон. С машинами и бронеавтомобилем оставили десять человек, добираться своим ходом. С ножами в боках двое волков, что сидели рядом с Мбалой, не успели охнуть. В салоне волков душили и резали также быстро и тихо, внезапно вынырнув из щелей нычек и из-под брезента. Завалив пол трупами, железногорцы открыли иллюминаторы — выставив жалящие снайперские винтовки, отстреливая тех бойцов Белого, что остались с машинами. Гранатометчик выкатился кубарем по аппарели наружу, вскинулся и пустил заряд в бронеавтомобиль. За ним выскочили автоматчики с пояса бегло добивая оставшихся. Пока Понедельник ходил со своими среди расстрелянных джипов и чадящего броневика, добивал раненых и пересчитывал трупы, Ворон оттащил тело убитого волка от Мбалы, выволок наркодельца из кабины, бросив в пыль, сопроводив ударом ноги, положил его на спину, сев рядом на корточки у головы.
— Скажите Мобару. Это не я его сына завалил, — хрипел Мбала, глядя на длинный наточенный нож-пустынник, в руке у Ворона.
— Никогда, — ответил честный Ворон, оттянув голову Мбалы за волосы и резко двинув ножом по горлу.
В шее чвокало и хрустело, брызгая тугими узкими фонтанами крови вверх. Ворон поднял отрезанную голову над песком, ожидая, чтоб стекло побольше тягучей темно-красной, почти черной жижи. Сфоткал на телефон и отправил Мобару «Твой трофей. Ты победил!»
Сунул голову в прочный целлофановый мешок, положил в сумку через плечо, туда же бросив грязный нож, сел в кабину, глядя, как железногорцы шмонали захваченные машины на тему трофеев.
Книга Радуги. Глава 7. Встреча на Набережной
Дэн дергал ногами, упирался локтями в бетон, тянулся лицом ко мне, лежа спиной на грязной плитке лестничной площадки. Стоптанный каблук его сапога колотился в стену, оставляя серые метины, кровь обильно сочилась из груди, капая на пыльный пол. Я правой рукой давил со всей силы скомканной курткой ему на рану, левой подхватывая его за плечи.
— Не уходи… пожалуйста, не уходи, — глухо с надрывом хрипел он, глядя сквозь меня, в серый потолок.
— Я здесь, я с тобой.
Бил в нос запах кислятины от его и моей хэбэшки, от нас всех здесь сбившихся, как затравленные звери в этой западне — немытых и небритых. Кислятиной пахло железо калашей и последних гранат. Кислятиной был пропитан сам воздух, с отдушками пыли, пороха, нечистот в забитом туалете прямо по коридору, запаха вскрытых банок с паштетами и тушенкой, сваленных на столе на этаже. Кисло несло аскорбином и всякой аптекой из угла холла, где обосновался со своими ранеными медик.
Медик подходил к нам пару минут назад, наврал громко, что все ОК, сейчас поможет, страдальчески посмотрел мне в глаза, кивнув, что «без вариантов», вколол Дэну в плечо через китель обезболиватель, усталыми шагами потерявшего все надежды пошел к себе в угол, сев там на пол между двумя подопечными лежачими, качественно перебинтованными — все что он мог для них сделать.
Дэн — парень неглупый, конечно, обо всем догадался. Прижался ко мне со всей силы и не отпускал, — Не уходи, ты мне нужен…
Мы вляпались по полной, наше восстание провалилось. Как обычно, за все доброе и светлое поднялись лучшие парни на районе… И план был не плох. Мы поднимаемся первыми, Спасаем от ареста мятежных судей, отказавшихся выносить незаконные приговоры, закрепляемся в здании Дворца Правосудия и близлежащих домах. Когда на нас нападает гвардия тирана-узурпатора, наше дело отбить пару первых атак, продержаться часа два. Потом армия встанет на сторону народа и закона и придет нас спасти. Мы отбивались от гвардии сегодня весь день, но армия решила остаться в нейтралитете.
В разных частях Дворца уже хозяйничал гвардейский спецназ, — вошел через подвалы и окна. Мелкие группы наших торчали разрозненно на разных этажах. Нас тут оказалось полсотни, успели отстроиться со всех сторон баррикадами из мебели, обтянуться растяжками, выставиться постами. Пару раз «эти» совались к нам. Решительные крики наших «Стой, иди назад, брошу гранату!» их остановили. У нас тут в основном были ребята, прошедшие через разные горячие точки, таких чувствуешь за версту, и не хочешь связываться. Гвардейцы обложили нас по всем правилам, но на штурм не лезли. Снаружи только в наш угол стали почаще долбить пулеметы и снайпера.
Дэн — коп, случайно в общем-то к нам прибившийся, охранял судей по особо важным делам, соответственно без военного опыта. Хотя проявил героизм и мужество, когда-то в уличной перестрелке с бандитами, за это его и «повысили» тогда до судейской охраны. Присоединился к нам по идейным соображениям.