Ворон, скрипя пружинами дивана, ограничился словом «Никогда» на цефейском, делясь своим отношением к теме сотрудничества с администрацией Гаммы. Это единственное слово на цефейском, которое он знал, но использовал его всегда крайне точно и емко, — а что на Васту будем делать?
— Да надо спиратить-скачать один файлик бесплатно и анонимно или стырить сам диск, — Радуга почти сложил в уме примерный план операции, — чтоб замести следы, может, придется пошуметь.
Ворон слушал Радугу на ходу внося в план коррективы, замечания и предложения, ковыряя большим пальцем левой ноги железный пол. Смеялся над остроумием и нестандартными тактическими ходами, которые придумал бывший ученик.
Радуга лег спать, обдумывая житье-бытье. По всему выходило, что бандиты Альфы и Беты отвергнут предложение Аханодина. Хорошо, если хватит ума сделать это вежливо. Но в любом случае, Гамма-админ не тот парень, чтобы будучи послан нах, утереть сопли и уйти. Значит, будет вторжение. Может на Альфу, но скорее всего на Бету, это проще. Здесь Бритая Степь уже давно под ворами и они скорее всего решат последовать примеру своих коллег на Гамме, согласятся «сотрудничать». Бритая Степь — это два миллиарда населения, миллионная армия и флот, огромная территория, выходящая границами ко всем бандитским землям — Тигровому Берегу, Медвежьим и Волчьим Горам, к Волчьей Степи.
Но большого численного перевеса Гамме это не даст — перебросить с планеты на планету даже бригаду требует огромного транспортного флота. А высадить хоть и на дружественных защищенных космодромах целый корпус не под силу даже Межгалактическим миротворцам. Значит основной силой вторжения будут те же бритые. Бойцы они так себе. Правда, это огромная дисциплинированная армия, а волки, медведи и тигры грызутся вечно между собой, и могут не смочь сплотиться для обороны. Опять же войска бритых вооружены получше общаковых бандитских корпусов. При чем мало-мальски актуальное оружие у бандитов стоит в тех корпусах, что под ружьем. На складах резервистов ждет и вовсе хлам. А войска Гаммы, сколько бы их ни прилетело в итоге на Бету, оснащены всем самым новым, не хуже межгалактических миротворцев. И при этом половина сил бандитов — это вообще стрелки в бригадах вроде той, что представляет собой Кобра Радуги. Огромная их часть разбросана по разным планетам. А те, что смогут воевать — без брони и арты — будут только партизанить.
Короче, исход такой войны просчитать сложно. На месте Маршала Гаммы, Радуга не стал бы ввязываться в такое говно, не имея еще каких-то скрытых козырей. Может, у него есть?
Короче, а что ему-то, Радуге делать? Собственный опыт и академические знания говорили ему, что войны не часто начинались по чьему-то замыслу, тем более разумному. И то сказать, разумные замыслы чаще про мир. Зато кровавые замесы сплошь и рядом возникали вопреки всякой логике и интересам участников. И чем меньше логики, тем яростней мочилово. В общем, на Бете запахло большой войной. Надо ли там оставаться? Может, вспомнить, что джедай, прыг в кораблик — и нахрен подальше? Там в большом космосе ждут великие дела на световых мечах, а тут можно сгинуть в этом деревенском апокалипсисе. Разборка между разными отрядами этой большой зоны — ни чести, ни славы…
Рядом храпел Ворон на своем пестром диванчике, где-то далеко на Кобре бухали небось Гепард со Скворцом и Боянисом в дежурке качались-потели в спортзале пацаны. В деревянном трехэтажном тереме среди леса в предгорьях сидела перед компом умница и красавица Ветка, смешно надувая ноздри, придумывая что-то в своей Ассоциации. — Есть ли у них Будущее?
Радуга, усилием воли, отстранил от себя эмоции, посмотрел джедайскими холодными сухими, как лед, глазами в перспективу, учитывая только законы физики и истории. Вторжение скорее всего их убьет. Чтобы победить они должны будут предъявить уровень развития выше, чем у Гаммы. Объединиться, научиться воевать, как одна армия, это значит поставить общие интересы над своими. Это значит перестать быть бандитами. Превратиться из тигров да волков в кого-то другого. Стать людьми, например. Нет никаких критериев, чтоб оценить, готовы они к этому или нет.
Васту наплывала, как цыганка — кружила в танце пестрым платьем, в основном ярко алым, но с множеством вставок — всех мыслимых оттенков желтого и красного. Арендованное тесное корыто нагло нырнуло в складки этого многослойного вихря, блеснув на солнце, как ладонь, полезло под подол красавицы, задребезжав и начав трястись, как в предвкушении то ли искрометно радостной минуты, то ли жгучей пощечины.