Я стилю спальник на матрас и забираюсь в него, снимая только обувь. Почти тут же проваливаюсь в беспокойный сон.
***
Пот скатывается по вискам, затекая в волосы. Сквозь липкую дрему пробиваются смутные образы: искаженные лица, шепчущие голоса, длинные тени, скользящие по стенам. Сердце бешено колотится, словно пытается вырваться из груди. Я пытаюсь проснуться, но тело не слушается, словно парализовано.
Образ Лойс Рид преследует меня, когда я бегу в лабиринте, не зная, как из него выбраться.
Внезапно передо мной появляется Зейн, который заставляет остановиться.
– Отпусти! – молю его, понимая, что мама вот-вот доберется до меня и… Что? Что она тогда сделает? Не могу ответить на этот вопрос, ведь Зейн сжимает мою руку с такой силой, что каждая клеточка тела выстреливает адской болью. – Что ты делаешь, Зейн?!
Продолжаю кричать, когда в глазах ликтора вижу лишь пустоту. Нервно оглядываюсь и понимаю, что мама вот-вот схватит меня.
– Тебе не сбежать, – произносит ликтор, когда я умоляю его не делать этого. – Уже нет, Эйви.
– Пожалуйста… Зейн, пожалуйста, не надо!!!
– Ничего личного, – стоит ему сказать эти два слова, как лицо Зейна начинает меняться, превращаясь в… О’Нила. Мужчина улыбается той самой добродушной улыбкой, что я видела у него в самый первый раз.
Оборачиваюсь и замечаю в шаге Лойс Рид. Женщина тянет окровавленную руку ко мне, чтобы коснуться моего неподвижного тела. В момент, когда это происходит, то понимаю, что мои губы немеют.
Я больше ничего не могу сказать.
– Что ты… милая… всё самое страшное ещё впереди.
Её лицо тоже меняется, и вот передо мной уже не Лойс Рид, а Сицилия Дарс.
Женщина смеется, когда мои глаза бегают из стороны в сторону.
Свободной рукой она показывает мне капсулу кафоликона и то, как сжимает её в кулаке, уничтожая то, что могло бы спасти меня.
Сицилия отпускает и отходит от меня, когда я пытаюсь сделать шаг, но тело не слушается. Что-то странное происходит…
Перевожу взгляд на собственные руки и вдруг вижу, как на запястьях начинают образовываться наросты. Кости ломаются, когда я все ещё не понимаю, что происходит. Они раздваиваются, когда я вдруг чувствую весь ужас и боль от происходящего с моим телом.
Оступаюсь и падаю на землю, замечая, как часть кожи на ногах буквально начинает гнить на глазах. Запах гниющей плоти бьет в нос, смешиваясь с запахом металла.
Слезы текут по щекам, размывая и без того искаженную картину мира.
Кожа трескается, обнажая пульсирующую плоть. Мой разум, кажется, медленно покидает меня, уступая место первобытному ужасу и животному инстинкту выживания. Остается лишь боль, страх и ощущение неминуемой гибели.
Кричу.
Вдруг О’Нил и Сицилия исчезают, а на их месте появляются пожиратели, которые рычат и пытаются дотянуться до меня.
Отползаю, хотя понимаю, что скоро стану такой же…
Их пасти раскрываются, когда я даже не могу подняться, чтобы убежать.
Страх сковывает в тиски.
Каждый их рык отзывается болезненным эхом в моей голове.
Один из них, самый крупный и отвратительный, тянет ко мне свои руки, от которых осталось только одно название. Его глаза – два мутных омута, полные голода и безумия – прожигают меня насквозь. Я вижу в них свое отражение, искаженное и уродливое, как предвестие того, во что я скоро превращусь. Отчаяние захлестывает меня с головой, топит в своей ледяной хватке.
Очередной крик прорывается из глубины души, и они начинают кричать в ответ, будто насмехаясь надо мной.
Я зажмуриваюсь, отказываясь смотреть собственному страху в глаза.
Белый, серый… оранжевый и бордовый… вишневый… бежевый и голубой…
– … Эйви! – различаю голос Тоби и распахиваю глаза, видя его обеспокоенное лицо перед собой.
– Тоби? – не пойму, как он тут оказался. Брата здесь быть не должно.
– Проснись.
– Что…?
– Проснись, сестра!
Чувствую, как Тоби кладет свои маленькие ручки мне на плечи и сжимает их, встряхивая с такой силой, что несвойственна ребенку.
– ОЧНИСЬ!!!
Распахиваю глаза слишком резко, тут же понимая две вещи. Первая – я вся мокрая, меня можно выжимать. И вторая – ко мне ломятся.
Нервно сглатываю, когда слышу по ту сторону утробное рычание и звук, словно когтями карябают дверь.
Нервно сглатываю, понимая, что это был сон и что кричала, чем и привлекла внимание пожирателей.
Я встаю, быстро складывая и убирая спальник в рюкзак, который тут же накидываю себе на плечи. Обуваюсь.