– Давайте вместе подумаем: к кому мог убитый идти?
– Ну, к примеру, в восьмой квартире живет Лидия Сергеевна Мартынова. Дама она одинокая. Муж под Москвой в ополчении погиб.
– Она работает?
– В «Кинотеатре повторного фильма».
– Никитин? – Данилов обернулся.
– Здесь я, товарищ подполковник.
– Квартира восемь.
– Понял.
Данилов не заметил, как начало светать. Над городом вставал рассвет. И сразу дворы, дома, улицы стали веселыми и добрыми.
«Нечего, сейчас дамочку потревожим. У нее теперь самый сладкий сон. Небось выпили, трахнулись, а после этого спится…»
Никитин даже зажмурился от мыслей этих сладких. Нынче он спал всего часа два на колченогом, коротком диване под звон телефонов и шум голосов.
Он повернул рычажок звонка. Тихо. Спит, видно. Повернул еще несколько раз, и опять тишина.
Тогда Никитин с силой рубанул сапогом по двери.
– Кто?.. Кто?..
Женский голос, приглушенный дверью, был еле различим.
– Хрен в пальто, – тихо сказал Никитин, а во весь голос гаркнул: – Милиция, гражданка Мартынова!
– Какая еще милиция?
– Московская краснознаменная рабоче-крестьянская.
– Чего? Чего?
– Уголовный розыск.
Дверь отворилась на ширину цепочки.
Никитин достал удостоверение, осветил его фонарем.
– Вы, наверное, Борин друг? – спросила женщина.
– Именно.
Дверь отворилась, и Никитин вошел в квартиру. Всюду, куда бы его ни заносила служба, чувствовал себя Колька Никитин как у себя дома. Частенько приходилось ему выслушивать выговоры от начальства за его наглое поведение, но он свято считал, что наглость – сестра удачи.
Никитин по-хозяйски прошел по коридору, вошел в комнату, зажег свет. На столе стояли пустая бутылка водки и портвейн «Три семерки», початый до половины, рубиново алел винегрет, кисли остатки селедки со сморщенными ломтиками лука, на большой тарелке одиноко лежал недоеденный кусок сала, на блюде – кусочек омлета из яичного порошка. В комнате тяжело пахло табачным перегаром.
– Вы, гражданочка Мартынова, проветривали бы помещение на ночь.
– Что вам надо?
– Одевайтесь.
– Зачем?
– А затем, что вам нужно труп опознать.
– Какой еще труп? – взвизгнула Мартынова.
– Там узнаете. Одевайтесь, только скоренько.
«А бабенка-то ничего. Даже спросонья, ненакрашенной. Неплохо бандюга здесь устроился, совсем неплохо».
Никитин прошел на кухню. В раковине стояла немытая сковородка, в помойном ведре две банки от американских консервов. Одна была от колбасы, вторая – от свиной тушенки.
«Солидно гуляем. Правда, все пайковое, ничего особенного не было».
– Я готова. – На кухню заглянула Мартынова.
– Ключи не забудьте, а то потом дверь ломать придется.
А народу во дворе прибавилось. Появился следователь прокуратуры Степан Федорович Чернышов. Он стоял рядом с Даниловым в коричневой форме с узенькими серебряными погонами, на которые точно легли четыре звездочки в один ряд.
– Вы Мартынова?
– Да.
– У вас вчера был гость?
– Да.
– Кто?
– Его зовут Боря, он из органов.
– Откуда вы это знаете?
– Это он мне сказал, потом я у него пистолет видела.
– Какой?
– Черный.
– Белов.
Сергей подошел.
– Дай свой ТТ. Такой?
– Вроде бы.
– Посмотрите.
И вновь зажгли фонари. Женщина, страшась, через силу подошла к трупу. Данилов откинул брезент.
– Он?
– Да! – закричала, заплакала Мартынова.
– Успокойте ее, – приказал Данилов. – Степан Федорович, а пистолет-то мы не нашли. Патроны были, а пистолет-то…
– Точно, что его забрал убийца. – Чернышов достал пачку папирос «Бокс», закурил.
– Вы же раньше «Дели» курили, – усмехнулся Данилов.
– Так это раньше было. А теперь по талонам или десять пачек «Дели», или двадцать гвоздиков. Вот и выбирай.
– И то верно. Обыск у Мартыновой делать будем?
– Всенепременно, а где музыкант, который труп обнаружил?
– А вон на лавочке сидит.
– Вы с ним не говорили, Иван Александрович?
– Пока нет.
– Поболтайте.
Данилов пошел к лавочке, думая о том, что хорошо, что он опять работает с Чернышовым. Степан Федорович был следователем опытным, да и человеком добрым и смелым, а главное, не боялся начальства.
Он подошел к лавочке и сел рядом с Кацем. И сразу обратил внимание на две нашивки за ранение и три медали на пиджаке.
– На каком фронте?
– Под Сталинградом.
– Артиллерист?
– Нет, пехота-матушка.
– Я начальник отдела борьбы с бандитизмом Московского уголовного розыска подполковник милиции Данилов. Называйте меня Иваном Александровичем. А как вас величать?