Девочка сосредоточенно посмотрела на свою руку и отогнула еще два пальца. Тут же измученная, но все же очень теплая улыбка появилась на лице матери. Она потрепала малышку по голове, и девочка радостно заверещала, хватая маму за ноги.
- Простите, - повернулась к нам Лариса Широкова. – Чем я могу помочь?
- Эм... - Я посмотрел на брата, ища в его лице поддержку, но он был смущен еще сильнее меня.
- Видите ли, - неуверенно начал я. – У нас тут посылка...
- Посылка? – переспросила женщина. Маленькая Настенька с любопытством выглядывала из-за ее ноги.
- Да, - кивнул я. – От вашего мужа.
- От... мужа?
Мне показалось, что она сейчас грохнется в обморок и стало так страшно, что я чуть не бросился бежать.
- Простите, вы ошиблись... - Она попыталась закрыть дверь, но я вовремя успел просунуть ногу.
- Нет, - закричал я. – Постойте. Широков, сержант Широков. Он ведь ваш муж?
Дверь медленно открылась, и в проеме возникло испуганное лицо женщины. Настя подняла голову и спросила:
- Папа?
- Нет, милая, - ответила жена сержанта. – Иди в дом.
- Но, мам...
- Иди в дом!
Девочка обиженно затопала ножками по линолеуму.
- Вы кто такие? – в голосе появилась злоба. – Что вам надо.
- Нет-нет, - замахал я руками. – Вы нас не поняли. Вот.
Я протянул женщине коробку, но она на нее даже не взглянула. Она продолжала сверлить меня взглядом. Мне пришлось потрясти ей, чтобы она наконец-то обратила на нее внимание.
- Это коробка моего мужа, - сказала она. – Дочка ему сделала. Откуда она у вас.
Черт сколько же вопросов? Ну почему все не может быть намного проще? Почему мир не может быть проще и чуточку справедливее? Почему мы не можем жить в мире, в котором мне не придется скорбящей вдове с двумя детьми объяснять, откуда у меня взялась коробка ее покойного мужа?
- Послушайте, - взмолился я. – Это не важно. Он просил вам передать и все тут.
Я силой всунул коробку в руки женщины, и она ее чуть не выронила, с трудом удержав в руках. Я развернул своего брата и направил вниз по лестнице. Мне хотелось поскорее уйти отсюда, пока она не открыла...
Крик за нашими спинами заставил нас обернуться. Женщина сидела на полу, коробка стояла на ее коленях, крышка лежала в стороне. Настя все же ослушалась маму и подошла к ней, хлопая глазками.
- Пух, - сказала она, указывая на коробку.
- Верно, милая. Это Пух, - рассеяно ответила ее мать.
Затем она посмотрела на нас.
- Кто вы? – в вопросе не было подвоха, не было злости. – Откуда вы знали моего мужа.
- Он помог мне, - ответил я. – Объяснил, что мир не так плох, и что еще не все потерянно.
Я снова подтолкнул Саню вперед. Когда я спустился достаточно, чтобы видеть лишь лицо женщины, я повернулся к ней. Она, не отрываясь, смотрела нам вслед.
- Он просил передать, что ему очень жаль... и еще, что он любит вас, - крикнул я и бросился бежать.
Я видел, как округлились ее глаза, как из них хлынули слезы, слышал, как она что-то закричала мне вслед, но я поспешил скрыться. Я не мог ответить на ее вопросы. Она бы мне не поверила. Да и вдобавок, я решил ведь побыть козлом, помните?
Это последнее воспоминание из моего прошлого, о котором я бы хотел вам рассказать. Может оно и последнее в списке, но имеет самое большое значение для меня.
Мы с братом поднялись на большой холм, расположенный за чертой города, на самой городской границе, недалеко от «первого экскаватора». Отсюда открывался удивительный вид на город. Он раскинулся чуть ниже до самого горизонта и сейчас казался таким тихим и безмятежным, что хотелось просто сидеть и смотреть на него, вспоминая самые приятные моменты своего прошлого.
- Место что надо, - заметил Саня.
Я кивнул. Так и было задумано.
- Давай. – Я протянул руку в сторону брата и скинул рюкзак на траву.
Он протянул мне самодельный крест, что я сделал в нашем штабе, никого к нему не подпуская. Да, он был простеньким, неровным, шероховатым, но делал я его своими руками, с мыслями только о ней. Он был пропитан моей скорбью и отчаянием. Он был пропитан моими слезами.
Я осторожно положил крест рядом и достал саперскую лопатку, что захватил из багажника Морриган.
- Мне даже похоронить нечего... от нее ничего не осталось... - сквозь зубы процедил я.
Саня положил руку мне на спину. Он не знал что сказать, я сам не знал, что хотел бы услышать. Разве что: «Это всего лишь дурной сон».
Я осторожно вырезал лопатой небольшой кусок дрена где-то десять на десять сантиметров и снял его лопатой, отбросив в сторону как можно дальше. Рядом с рюкзаком лежал черный пакет, в котором я хранил единственное, что хоть как-то было связанно с Гретель – кусок газона из-под ее ног на том месте, где она прощалась со мной. Я вырвал его руками, когда дом исчез. Больше после себя она ничего не оставила.