Маша улыбнулась и застенчиво посмотрела на подругу.
- А ты, правда, можешь меня сделать такой же, как ты?
- Ну конечно.
Оксана схватила Машу за грудки, и притянул к себе. Она бережно пригладила ее волосы, расстегнула несколько пуговиц блузки, а затем снова растрепала волосы и улыбнулась.
- Да тут работы на несколько минут, и ты засияешь.
- Правда?
- Конечно, правда, ты очень симпатичная, только скрываешь это. Ну-ка улыбнись.
Маша улыбнулась во весь рот.
- Хм, - протянула Оксана. – Пожалуй, я поторопилась. Тут работы на пару часов или даже дней.
- Да ну тебя. – Маша тряхнула плечами, скидывая руки подруги. – Пошли лучше быстрее, а то на работу опоздаем, и тогда тебе точно придется поднимать юбку еще сантиметров на сорок выше.
- Это вряд ли, – усмехнулась Оксана. – Тогда она у меня окажется в районе груди.
- Шлюха, – снова выдохнула Маша и покачала головой.
Девушки добежали до дороги с односторонним движением, по другую сторону которой и находилось здание городской администрации. Они замерли на тротуаре, пропуская несколько машин. Очередной порыв ветра растрепал волосы Оксаны, и она задумчиво убрала их с лица, взглянув куда-то на восток.
- Идем, – сказала Маша, перекрикивая ветер, и потянула подругу за собой. – Машин нет.
Но Оксана не сдвинулась с места. Маша повернулась и удивленно взглянула на подругу.
- Ты чего встала как вкопанная? Машин нет. Идем, – повторила она.
- А раньше мама мне запрещала там гулять, – задумчиво произнесла Оксана.
- Что?
- Говорила не подходить к дому. Говорила дом плохой.
- Подруга ты чего? Инфекцию, какую подхватила от своей короткой юбки?
- Но как мы могли? Ведь было так интересно...
Оксана слегка растянула губы в жалком подобии улыбки, и Марии стало впервые страшно, пожалуй, даже впервые в ее взрослой жизни.
- Оксана, ты меня пугаешь... прекрати прошу.
- И мы ведь знали... о, мы знали что там.
- Ч... что т-т-там? – заикаясь, спросила Маша, отступив на шаг от подруги.
- Ничего... - ответила Оксана, переведя на нее взгляд безумных глаз. – Там нет ничего. Ни-че-го. Но зато теперь я знаю, о да, я знаю... что там. Тебе меня не провести, о нет, не провести. Ты можешь шептать что хочешь, но не тебе решать мою судьбу.
Оксана безумными глазами взглянула на подругу:
- Только я решаю, здесь... я а не ты, - прокричала она глядя сквозь девушку. – И я знаю что делать.
- Ч-ч-что?
Маша сразу же пожалела, что спросила это, потому как Оксана улыбнулась, словно хищник, жуткой, мерзкой улыбкой и сделала шаг назад.
- Оксана, что ты...
Но Маша не успела договорить, ее подругу, словно ветром снесло. Маша заметила лишь, как в ее бедро ударился бампер старенького белого жигуленка, и тело девушки кинуло через капот в лобовое стекло, которое она и разбила своей головой. Милая головка Оксаны лопнула как брошенный на землю переспелый арбуз, разбрасывая по сторонам ошметки чего-то красного.
Машина заскрипела и завизжала тормозами, ее понесло юзом, и замерла она лишь метрах в десяти от места, где сбила молодую девушку. Водитель выскочил из машины и стал водить руками в стороны, словно обращаясь то к мертвой Оксане, то к ее онемевшей подруге. Все что он мог тогда говорить, это: «А-а-а-а-а... а-а-а... а-а-а-а-а-а-а», - с разными интервалами времени.
Маша почувствовала, как что-то скатывается по ее лицу и вскинула руку, чтобы убрать это. На ладони лежало что-то мерзко серое напоминающее личинку. Маша бросила это на землю, и не отдавая себе отчета, наступила на кусочек Оксаны ногой. Только тогда она заметила, что вся залита кровью, включая руки и новенький болоньевый плащ. Маша подумала, что теперь мама ее непременно наругает за такое небрежное обращение с вещами. Может даже отшлепает как в детстве или заставит самой все оттирать. Скорее всего, сладкого ей сегодня не видать, как и денег на обед в школе. Минуту спустя она сообразила, что давно уже покинула школу, а мама живет отдельно от нее. Осознав это, девушка подняла голову и закричала что было сил.
2 - Он был ровно посередине.
Декабрь 1985.
Мужчина дернулся и проснулся. Он лежал у себя дома в своей кровати, одеяло было собранно в ногах, а в квартире было подозрительно светло. Он, прищурившись, посмотрел сначала на сияющие белым окна, а затем на свой будильник.
9:31
- Твою мать! – закричал он, спрыгивая на пол. – Твою же гребанную мать, срань господня, проспал.