Сергей натянул толстенное серое пальто с утепленным подкладом, длиною чуть ли не до пола, и поднял высокий воротник. На голову он нацепил ушанку с завязанными на макушке ушами. Взглянув в зеркало, он кивнул и вставил в зубы последнюю сигарету, смяв пачку и бросив ее на пол.
9: 45.
Он закрыл за собой дверь и, звеня ключами, спустился на первый этаж. Выбежав на улицу, он тут же попал в ледяные объятия сибирского январского утра. Поежившись, он натянул толстые перчатки с кожаными вставками и двинулся к остановке, попыхивая сигаретой.
Жил он по адресу - ул. Маяковского дом 58 и до остановки оттуда было рукой подать. Ему нужно было миновать лишь один дом, и он на месте. Даже дорогу не требовалось переходить. Волновало только одно: автобусы могли не завестись после холодов в выходные и тогда он серьезно попал. Дойти пешком до завода от дома было невозможно, учитывая температуру. К тому же иногда дул ледяной ветер, который словно острыми ножами резал обожженное морозом лицо. Нет, пешком он точно не пойдет. Если так, он лучше вернется домой и притвориться больным.
Сергей дошел до остановки и заметил там еще одного человека в черной фуфайке рабочего. Он сидел на ледяной лавочке рискуя оставить там свои яйца, привалившись боком к металлической стенке. Сергей бросил окурок в снег и встал рядом.
- Автобус не проходил? – спросил он.
- Неа, – ответил человек на остановке и покосился на дорогое пальто Сергея.
- Видимо успел.
- А то.
Дальше они ждали молча. Автобус не приехал через десять минут, не приехал и еще через десять. Сергей стал замерзать. Ноги словно превращались в ледышки, а ляжки уже сводило от мороза. Он думал, что такими темпами они просто отпадут кровавыми кусками мяса. Ветер дул все сильнее и остановка совсем его не защищала, а казалось наоборот, повышала скорость ветра. Лицо уже одеревенело, не спасал и толстенный высокий воротник. Мочки ушей онемели, пальцы в перчатках превратились в ледышки.
Сергей взглянул на часы – автобус задерживался уже на семь минут. Точно не приедет, зуб даю. Он покрутился и снова взглянул на человека на остановке. Он казалось, мирно дремал. Сергей вздохнул такой морозоустойчивости, но потом решил, что этот рабочий уже принял с утра на грудь и потому так легко переносит мороз и ветер.
На металлических трубах, из которых и состояло сидение скамейки, лежала газета за прошлую неделю. Сергея привлек заголовок, и он, переступая с ноги на ногу словно пингвин, добрался до нее и попытался поднять. Газета примерзла одной стороной к лавочке и потому с треском порвалась, когда мужчина ее поднимал.
Он взглянул на нужный ему огрызок и прочитал:
«Спустя три месяца, разбирательство по делу о гибели Оксаны Федеровой все продолжается. Следователи никак не могут понять мотивов ее подруги и сослуживицы Марии Шараповой, которая по версии следствия и толкнула ее на проезжую часть. Хотя несколько свидетелей и заявляют, что видели, как девушка шагнула сама, факты говорят об обратном. Например, она стояла спиной к дороге и не могла видеть машину. А водитель заявляет, что девушку «словно пушкой выстрелили на дорогу».
Сама же Мария по этому поводу ничего конкретного сказать не может. Иногда она начинает повторять одно и то же про маму покойной и какую-то тайну, а иногда она просто часами плачет в кабинете следователя. Виноватой она себя не признает. Как бы там не было следствие продолжается, и мы надеемся, что правосудие восторжествует».
- Что пишут? – внезапно спросил спавший до этого момента мужчина, протягивая широкую картонную пачку «Примы».
Сергей показал ему огрызок газеты и улыбнулся, принимая папиросу.
- Спасибо.
- Да бог с тобой, – махнул рукой мужик. – А, эта баба, что свою подругу убила?
- Угу, – кивнул Сергей, сжимая папиросу зубами.
Мужик достал из кармана коробок спичек, и быстро скинув варежку, стал чиркать одной из них. Но все они гасли на ветру, а кожа краснела все сильнее. Но вот он смог высечь искру, как пещерный человек и спичка вспыхнула у него в руке. Он дал прикурить сначала Сергею, а потом прикурил и сам.
- Я так думаю, виновата она, – прокаркал мужик, глубоко затягиваясь.
Сергей на него непонимающе взглянул.
- Ну, баба эта... шо с газеты.
- М-м-м... хм-хм, уху, – промычал и просмеялся Сергей, не открывая рта.