- Собственно, идеи работы Тихомирова не новы, уважаемый Игорь Николаевич. - Он сразу запомнил, как зовут Мазина, и этим, пожалуй, отличился от своего рассеянного кинематографического стереотипа. Принадлежат они нашей отечественной науке, но, увы, вы понимаете, - он погрустнел, - та туча, так сказать, что прошла над генетикой, она не оставила без последствий... Поэтому так радостен каждый бросок на новые рубежи. И так огорчительно то, что произошло. Антон Дмитриевич мог несомненно вырасти в серьезного ученого.
"Способный ученый", - отметил Мазин.
- Речь идет об эволюционной биохимии. Весьма, весьма перспективная отрасль знания. Но фундаменты уходят далеко вглубь. Антон Дмитриевич разрабатывал творческое наследие Константина Романовича Кротова.
- Кротова?
- Да, да. Осмелюсь заметить, моего близкого друга в свое время. Увы, он не дождался, не перенес, так сказать, горьких разочарований, выпавших на его долю, но он был бы очень рад... И я, как его друг, считал своим долгом помочь талантливому юноше. Мы единодушно решили, что работа Тихомирова заслуживает докторской степени. Конечно, это был большой сюрприз для молодого человека. В соответствии с положением ему предложили представить свою диссертацию к новой защите, уже как докторскую.
- Следовательно, у Тихомирова не было причин расстраиваться в этот день?
- Ну что вы! Огромный успех. Далеко не каждый ученый может рассчитывать... Случаи, когда диссертация, представленная к защите как кандидатская, удостаивается права считаться докторской, буквально единичны! И вдруг такая ошеломляющая развязка... Простите, я совершенно не могу прийти в себя.
"Редкий случай. Эволюционная биохимия. Идеи Кротова" - вот, кажется, и все, что мог прочитать Мазин в своем блокноте. Нет. Еще выводы.
"Молодой (для доктора). Для кандидата, пожалуй, не очень. Способный, пользовался поддержкой (никакой борьбы с рутинерами). Никаких оснований для недовольства, а тем более для отчаяния. Во всяком случае, по линии общественной".
А по личной?
"Инна Кротова". Подчеркнуто...
- Я вынужден побеспокоить вас, Инна Константиновна, но я хочу, чтобы вы меня правильно поняли.
- Я понимаю вас. Вы выполняете свой служебный долг.
- Да. Нам необходимо установить обстоятельства смерти Антона Дмитриевича Тихомирова.
- Чем я могу быть полезной?
- Вы знали Тихомирова?
- Знала... очень близко в свое время.
Она смотрела ему прямо в глаза, сжимая и сгибая тонкими пальцами резинку, лежавшую на столе.
- Успокойтесь, пожалуйста. Я только прошу вас помочь следствию. Вы вправе сказать лишь то, что найдете нужным.
- Благодарю вас.
- Я выяснил, что дела научные у Тихомирова шли на редкость успешно, но не было ли у него травмы личной, каких-либо личных обстоятельств, осложнявших его жизнь?
- Нет, насколько мне известно, Антон умел и в личной жизни так же последовательно добиваться поставленных целей, как и в науке. Хотя мои сведения устарели. Возможно, его невеста могла бы сообщить вам что-нибудь более существенное.
Это был трудный разговор с отвергнутой женщиной. Но она держалась очень хорошо. Только под конец нервы подвели ее.
- Вы дочь известного биолога Кротова?
- Да.
- Труды вашего отца...
- О трудах отца мне бы не хотелось говорить. Я искусствовед, а не биолог.
Запись после разговора:
"Личная жизнь тоже без осложнений. Имел любовницу, жениться решил на другой, но разрыв без драмы. Видимо, взаимное разочарование. Хотя женщина, естественно, оскорблена".
Слово "разочарование" Мазин позже зачеркнул и написал сверху: "Охлаждение".
И еще запись:
"Невеста - Светлана. Похожа на девушек, что любят фотографировать корреспонденты на комсомольских стройках. Даже с косой".
- Вы собирались выйти замуж за Антона Тихомирова?
- Я любила его.
Она всхлипнула.
- Тихомиров был старше вас?
- Да, на десять лет.
- И вы понимали, конечно, что у него бывали и увлечения, и более серьезные отношения с женщинами?
- Он был женат. Он мне говорил.
О жене Мазин услыхал впервые:
- Как он объяснял свой разрыв с женой?
- Они разошлись давно, четыре или пять лет назад. Они оказались разными людьми.
- И только?
- Разве этого мало? - спросила девушка с наивностью молодости.
- Это все, что он говорил вам о своей прежней жизни, семье?
- О бывшей жене он говорил мало. Он говорил, что если люди расходятся, то не должны унижать друг друга упреками, потому что оба несут ответственность.
- Что ж, разумно. А об Инне Кротовой вы тоже знали?
- У Антона не было тайн от меня.
- Что же он говорил вам о Кротовой?
- Они дружили с детства. У них были сложные отношения, но они оба ошибались. Ему очень не везло в личной жизни, и я очень хотела, чтобы со мной он был счастлив.
- И он был с вами счастлив?
- Конечно. Хотя мы и не успели зарегистрироваться.
- Вы часто виделись?
- Да, каждый день.
- Вам не казалось, что Тихомиров чем-то угнетен, обеспокоен?
- Со мной он всегда был спокоен.
- А не было у него врагов, завистников, например?
- У Антона враги? Что вы?!
Этот же вопрос он задал Игорю Рождественскому. И тот ответил так же!
- У Антона? Враги? Что вы?
- Вы, Игорь Анатольевич, знали Тихомирова лучше других. Он был вашим другом, не так ли?
- Другом? Да. Был. Мы выросли в одном дворе. Я, он и Инна Кротова. Он очень нравился ее отцу. Старик с ним всегда возился. Книжки подбирал интересные и покупал шоколадные конфеты. Антон был сладкоежкой.
- Это было еще до войны?
- Да. Когда война началась, мы эвакуировались, Кротовы остались, Антон с матерью уехал в деревню к родственникам. Я его лет десять не видел. Потом он появился с медалью. Кончил какую-то сельскую школу и приехал поступать в университет. Но тогда мы тоже виделись редко. Он запоздал со школой и учился на два курса младше. Жил в общежитии.
- А с Инной Кротовой они встречались в то время?
- Нет, они не могли встречаться. Она училась в Ленинграде.
- Как учился Тихомиров?
- Хорошо.
- Но в аспирантуре его не оставили?