- Возможно, вы видели тетерадь, но куда она девалась?
- Он уничтожил ее.
- Тихомиров?
- Да.
- Вы в этом уверены?
- Абсолютно. Он сжег ее перед моим приходом. Вот зачем ему потребовалось остаться одному, и вот что он собирался обдумывать!
- Расскажите подробно, - повторил Мазин слова, которые повторял неоднократно. Правда, на этот раз без напора.
- У меня, как вы понимаете, тоже был ключ от квартиры. Это, между прочим, моя квартира, и я никогда не прощу себе, что пустил сюда этого проходимца.
- Не нужно давать воли эмоциям. Мы же договорились.
- Совершенно верно. Но я не открыл дверь ключом. Я позвонил. Я думал, что здесь еще могла быть Инна, и не хотел врываться непрошеным. Он отворил мне не сразу Тут все слышно из клетки. Я слышал его шаги на кухне, потом он открыл кран и только тогда подошел к двери...
- Кто там?
- Это я.
- Игорь?
- Ты один?
- Как видишь.
Он действительно был один. Я опоздал и разъехался с Инной. Из кухни пахло горелой бумагой, но я не сразу обратил на это внимание. Мне было не до сантиментов. Я пришел говорить с ним и не собирался играть в бирюльки.
У тебя была Инна?
Он собирался соврать, но понял по моему тону, что этого делать не стоит:
- Откуда ты знаешь?
- Она поехала к тебе после разговора со мной.
Антон спросил нагло:
- О чем же вы беседовали, если не секрет?
- Она сказала тебе.
- А... все эти сплетни?
- Сплетни?
- Ну, конечно, сплетни.
- Я говорю о записках Кротова.
- Выдумки.
- Что?
- Выдумки обиженной, оскорбленной женщины.
- Ну, знаешь, я не подозревал, что ты такой наглец.
- Прошу разговаривать со мной прилично.
- Ты вор.
Категоричность моего тона припугнула его.
- От другого я не потерпел бы таких слов, но ты, Игорь, слишком долго был моим другом.
- Это кончилось.
- Жаль, когда мужчины расходятся из-за женщины.
- Дело не в женщине, а в том, что ты сделал.
- Брось! Не стоит придавать значение тому, что Инна наговорила тебе сгоряча.
- Она мне ничего не наговаривала. Она не такой человек. Я узнал все сам.
- Что именно?
- Утром я искал сигареты в нижнем ящике стола и видел, что в нем лежит.
По-моему, Антон растерялся. Он замолчал, но наглость взяла верх:
- Что же там лежит?
- Тетрадка Кротова.
- Интересно! Ты не страдаешь галлюцинациями?
- Нет!
Я шагнул к столу и выдвинул ящик. В нем ничего не было. Антон наблюдал за мной со злобной ухмылкой.
- Это ничего не значит. Я видел тетрадку.
Он поманил меня пальцем:
- Сходи на кухню.
Я выскочил из комнаты. В раковине застряли остатки мокрого пепла. Она еще горела, когда я постучал!
- Узнаешь?
Я молчал.
- Ты же ее видел. Похожа?
Он еще издевался.
- Я не боюсь вас. Никто вам не поверит, потому что у вас нет доказательств. И никто не захочет скандала. Даже твой отец будет против тебя.
Что мне оставалось делать?
- Чтоб завтра же твоей ноги тут не было. Забирай вещи и уезжай в общежитие. Я не хочу больше иметь ничего общего с такой сволочью!
- Это все? - поинтересовался Мазин.
- Да, я немедленно ушел, но твердо уверен, что Тихомиров и не помышлял о самоубийстве. То, что он сжег тетрадь, говорит само за себя. Он не собирался сдаваться. Он был спокоен. И думаю, что он был прав. Вряд ли Инна захотела бы тратить нервы на разоблачение этой скотины.
- Т-а-к, - протянул Мазин без энтузиазма. - Все это интересно, хотя и не имеет никакого отношения к делу.
- Как не имеет?
- Очень просто. Вам не удалось опровергнуть версию о самоубийстве. Наоборот, ваш визит мог подтолкнуть Тихомирова к этому шагу. До сих пор он видел только одного опасного свидетеля - Инну Константиновну, теперь же вас стало двое. Это осложнило его положение. Если же смерть Тихомирова все-таки не самоубийство, то по-прежнему непонятно, как ен мог погибнуть. Зачем он оказался на окне?
- Этого я, разумеется, не знаю определенно, но могу высказать предположение. На окне, если помните, висела китайская бамбуковая штора. Это не моя штора. Антон принес ее из общежития и сам прибил с внешней стороны окна. Окно, как видите, выходит на запад, и во второй половине дня в комнате бывает очень жарко. Это мешало ему работать. Возможно, когда я предложил Тихомирову убраться, он полез на подоконник, чтобы снять штору. Отсюда и все остальное.
- Возможно. Но может быть другое.
- А именно?
- Ваш рассказ усложнил предполагаемую картину. Число версий растет, и не исключена такая: визит ваш оказался не столь мирным, как вы его описали. Объяснение могло закончиться бурно.
- Что вы имеете в виду?
- Насильственную смерть.
- И я...
- Невозможно! - не дала ему договорить Инна.
Светлана прижала к щекам кулаки.
- Вы так думаете? - спросил Мазин с иронией. - Конечно, вам лучше знать, на что способен Игорь Анатольевич. У меня тоже полной уверенности нет. Но кое-что можно проверить.
И вдруг неожиданно он повернулся к Светлане и сказал слова, всех удивившие:
- Светлана, почему вы как ребенок размазываете слезы пальцами? Разве у вас нет носового платка?
И, не дожидаясь ответа, Мазин встал и взял с колен Светланы ее сумку:
- Наверно, он здесь?
Он потянулся, чтобы открыть сумку.
- Не нужно, не нужно, я сама!
Теперь вскочила Светлана, вскочила гораздо быстрее, чем можно было ожидать. Она схватила сумку, но Мазин не выпустил ее из рук.
- Почему вы не разрешаете мне поухаживать за вами?
Он щелкнул замочком, но не открыл сумку, а продолжал смотреть на Светлану:
- Можно мне открыть вашу сумку?
- Там нет... нет платка.
Игорь и Инна ничего не понимали в этой шутовской, какой-то нелепой сцене.
- А может быть, есть? Может быть, вы просто забыли, а? Давайте-ка поищем вместе.
И он приоткрыл сумку.
- Вы не имеете права! - закричала она и рванула сумку с силой на себя. На этот раз Мазин ее не удерживал. Светлана покачнулась и упала на стул, выпустив сумку из рук. Мазин наклонился и поднял ее.
- Все-таки придется поухаживать, - сказал он и достал из сумки старенькую тетрадку.
- Вот видите, - обратился он к Рождественскому, не глядя на побелевшую Светлану, - а вы говорили, что записки сожжены. Ведь это та тетрадь?
Инна смотрела на Мазина, как на фокусника, и ему стало неудобно.
"Зачем я разыграл этот дурацкий номер? Но с другой стороны, как было заставить ее отдать тетрадку? Ладно, сыщик должен поступать эффектно и таинственно".