Череп нервно облизал сухие губы:
— Но, хозяин, а ну как она меня первая укусит? — Щелк! Клуни взмахнул хвостом, как бичом. Его жертва громко завизжала от боли.
— Бунт! Мятеж! — заорал Клуни. — Клянусь пастью ада, я разорву твою паршивую шкуру на мелкие клочки! Череп с криком рванулся к передку телеги:
— Не надо! Не бейте меня, хозяин, я сейчас прыгну на лошадь!
— Эй, держись крепче! — крикнул Клуни своим солдатам. Череп, разбежавшись, прыгнул и шлепнулся на спину лошади. Испуганная лошадь не стала дожидаться, когда ее укусит крыса. Почувствовав противную ношу на своей на спине, она громко и испуганно заржала. Пришпоренная ужасом, лошадь рванулась вперед, словно с цепи сорвалась. Череп только и успел, что взвизгнуть от ужаса: он слетел на землю, и по нему тотчас прокатились окованные железом колеса. Красный туман смерти застлал ему глаза. Последнее, что он успел увидеть перед тем, как его поглотила тьма, была ухмыляющаяся морда Клуни Хлыста, стоявшего на дико мотающемся из стороны в сторону заднике телеги.
— Эй, Череп! — орал Клуни. — Скажи дьяволу, что ты от меня!
Они снова мчались. Клуни приближался к Рэдволлу.
Внизу, в Пещерном зале, праздничное веселье постепенно затихало. Мыши Рэдволла и их гости, насытившись и расслабив пояса, откинулись на спинки кресел, а яства на столе все не убывали. Подозвав к себе Гуго, аббат Мортимер зашептал ему на ухо:
— Гуго, будь добр, собери в большой мешок орехов, сыра, хлеба, пирожных — все, что найдешь нужным — и постарайся как можно незаметнее передать его миссис Черчмаус, не привлекай внимания. Бедность — нелегкий удел, особенно когда у тебя столько ртов. Но будь крайне осторожен, чтобы ее муж ничего не заподозрил. Джон Черчмаус хоть и беден, но весьма горд. Боюсь, он может не принять благотворительности. Гуго понимающе кивнул и вперевалку затрусил выполнять поручение аббата.
5
Василика и Матиас тем временем подружились. Они были сверстниками, и, несмотря на разные характеры, у них нашлось нечто общее: симпатия к двойняшкам Тиму и Тесс. Весь вечер они забавлялись и играли с малышами. Наконец Тесс вскарабкалась Матиасу на колени и заснула, а Тим задремал, уткнувшись в бархатистую шерстку Василики. Она с улыбкой сказала Матиасу:
— Милые малютки, до чего же мирно они спят.
Матиас согласно кивнул. Глядя на них, полевка Колин со смехом заявил во всеуслышание:
— Вы только посмотрите на Матиаса и Василику! Возятся с этими сосунками, ни дать ни взять — солидная супружеская чета! Ну, комар меня задери!
И тут же он услышал строгую отповедь брата Альфа:
— А ну попридержи свой длинный язык, Колин! Ты что, забыл, что Матиас — будущий член Ордена? И я не желаю слышать клеветы на юную Василику. Она воспитанная мышка из хорошей семьи. Заруби это себе на носу, мне есть о чем рассказать твоим родителям. Вчера вечером я видел, как ты играл в жмурки с молодой зерновой мышкой. Как ее звать-то, а?
Колин покраснел до такой степени, что у него обсох нос. Он бросился вон, подметая хвостом пол и бормоча что-то о срочной необходимости выйти подышать свежим воздухом. Матиас заметил, что аббат кивает ему. Извинившись перед Василикой, он осторожно поднял спящую Тесс с колен и, положив ее в кресло, пошел к аббату.
— Матиас, сын мой, вот и ты. Ну как, весело прошел праздник?
— Да, спасибо, отец настоятель, — отвечал Матиас.
— Вот и хорошо, — проговорил аббат. — Я собирался попросить братьев Альфа или Эдмунда выполнить одно поручение, но они оба уже немолоды, да и устали сегодня, время-то уже позднее. Вот я и подумал: не призвать ли мне на помощь моего главного рыболова?
Матиас невольно вытянулся, словно солдат перед генералом:
— Только скажите — я все исполню.
Аббат наклонился к нему и доверительно прошептал:
— Видишь семью Черчмаусов? Их дом далеко от аббатства. Вот я и подумал: хорошо бы отправить их домой в нашей тележке, а заодно подвезти и всех остальных, кому по пути. Тележку, конечно, потянет Констанция, а ты будешь провожатым и охранником. Возьми с собой на всякий случай хорошую дубинку.
Юному Матиасу не нужно было повторять дважды: вытянувшись еще больше, он ловко, по-военному отсалютовал:
— Отец настоятель, вы можете не сомневаться: я выполню ваше поручение!
Аббат трясся в беззвучном смехе, глядя вслед маршировавшему к дверям Матиасу. Шлеп-шлеп, шлеп-шлеп. Матиас споткнулся и растянулся на полу.
— Да, надо наконец найти ему сандалии размером поменьше, — второй раз за день сказал себе аббат.