О, если бы она знала, что этот корреспондент сидит рядом и все слышит.
— Что у тебя с ним? — Ничего. Так, просто знакомый. — Его можно как-то использовать? — Пока не знаю. Меня прошиб пот. Я вытер салфеткой лицо, которое, вероятно, горело. — С вами все в порядке? — спросила меня переводчица-японка. Я кивнул головой, приставил палец к губам и показал глазами на магнитофон. Она продолжала переводить. В кабинке рядом наступило некоторое затишье. Затем мужской голос спросил: — Ты не жалеешь о вчерашнем? — Нет,— ответила она после небольшой паузы,— мне было очень хорошо. Краска отлила у меня от лица. Я, наверное, очень побледнел. Вот почему она утром зевала. Самые ужасные мои предположения подтвердились. В этот момент в кабинке появился наш новый фотокорреспондент Карим и стал снимать меня на фоне японской знаменитости. Об этом мы условились ранее. Я его просил как можно больше сделать снимков с писателем, чтобы потом пустить пыль в глаза всем знакомым и недругам. Выбрав подходящий момент, я шепнул ему на ухо: — Загляни в соседнюю кабинку. Посмотри, с кем там сидит девушка. Он понимающе кивнул и исчез. Через несколько минут я услышал голос Светланы: — Давай уйдем отсюда. А то что-то появляется много любопытных глаз. Вероятно, Карим уже осчастливил их своим лицезрением. — Хорошо. Уйдем поодиночке. Ты иди, а я выйду чуть позже. Расплачусь с официантом. Прошло несколько секунд, и вдруг тот же мужской голос произнес: