Как становятся террористами.
Бульварные издания, которые так любят пугать обывателя чем-нибудь кровавым и патологическим, щекочущим нервы, привыкли рассказывать, что в террористы идут в основном всякие психи, садисты, авантюристы, неудачники и прочие асоциальные элементы.
В отношении западногерманских городских партизан точно известно, что это не так. До того, как взяться за оружие, они были принципиальными противниками насилия, пацифистами, мягкими, добрыми, отзывчивыми людьми, мечтавшими (и пытавшимися) помогать другим людям.
Гудрун Энслин училась на педагога, на каникулах бесплатно работала в детских приютах; Вильфреда Бёзе, погибшего в аэропорту Энтеббе, школьные друзья дразнили «пацифистом»; один из лидеров «Движения 2 июня» Ральф Рейндерс имел репутацию человека, «с детства ненавидевшего все формы войны и насилия»; Ульрика Майнхоф, воспитывавшаяся с раннего детства теткой, известным теологом и детским педагогом Ренатой Римек, в юности собиралась стать монахиней. Бригитта Кульман, педагог по профессии, посвящала все свободное время уходу за больными. Андреас Баадер создал приют для беспризорных детей — и одной из причин его ухода в партизаны было то, что сытое равнодушное общество бундесбюргеров отталкивало от себя выхоженных им детей: общество вынуждало их либо воровать, либо идти на панель. Вся группа, захватившая посольство в Стокгольме, целиком вышла из «Социалистического коллектива пациентов». Эта организация оказывала помощь психически больным людям и невротикам, критиковала традиционную психиатрию как «репрессивную» и издавала «социалистический антипсихиатрический» журнал «Patienten-info». В 1971 году «традиционные» психиатры из Гейдельберга написали донос в БНД. В доносе было сказано, что руководители «Социалистического коллектива пациентов» доктора Вольфганг и Урсула Губер «под видом психиатрической помощи» якобы обучают больных карате, дзюдо, методикам контрпропаганды, изготовлению фальшивых документов и обращению с оружием и взрывчаткой. А также ведут «антигосударственную пропаганду», преподавая пациентам основы психологии, социологии, диалектики, сексологии, теологии и истории классовой борьбы. БНД разгромила «Коллектив», арестовала Губеров, а больных, которых пользовал доктор Губер, принудительно поместили в психиатрическую клинику, где вскоре двое покончили с собой, двое умерли в результате «лечения» (электрошок, инсулинотерапия), один погиб, «упав с лестницы», а остальных, поскольку они полемизировали с врачами, объявили «неизлечимыми» и засунули в буйное отделение. Чего же удивляться, что оставшиеся на свободе последователи доктора Губера создали полуподпольный «Информцентр Красного Народного Университета», а затем и вовсе влились в ряды партизан «Движения 2 июня».
Биргит Хогефельд — лидер предпоследнего, четвертого поколения РАФ — сказала на суде: «Вначале я бралась за самые разные дела и входила в самые разные движения: работала в центре социальной помощи, который занимался преимущественно турецкими подростками, агитировала за создание самоуправляемых молодежных центров, выступала за большую самостоятельность школ, принимала участие в борьбе за снижение цен на транспорте и, наконец, в демонстрациях против войны во Вьетнаме и палаческого режима в Испании. Характер моей многосторонней активности резко изменился после убийства Хольгера Майнса... В детстве мне хотелось стать музыкантом или органным мастером, но незадолго до выпускных экзаменов я — не без внутренней борьбы — приняла решение поступить на юридический факультет, чтобы иметь возможность улучшить положение политических заключенных и попытаться предотвратить дальнейшие убийства».
«Пули, ударившие в Руди Дучке, покончили с нашими мечтами о мире и ненасилии», — призналась «сама» Ульрика Майнхоф. Руди Дучке — теоретик немецких «новых левых», лидер крупнейшей в стране студенческой организации Социалистический союз немецких студентов (SDS), был тяжело ранен в голову в апреле 1968 года неонацистом Йозефом Бахманом. Дучке был объектом совершенно безумной травли со стороны газетного концерна Шпрингера. Пресса Шпрингера постоянно напоминала о еврейском происхождении Дучке и с удовольствием публиковала фото его выступления на митинге, когда и без того похожий на шаржированного цыгана Дучке разевал в крике свой огромный рот и действительно становился несколько демонообразным. «Страшнее Маркса, растленнее Фрейда», — гласила подпись в «Бильд-цайтунг». Подпись под той же фотографией в «Бильд ам Зонтаг» была еще откровеннее: «Образчик восточной красоты. Потомок «мавра» Маркса и «казака» Троцкого». На первых полосах шпрингеровских газет печатались призывы к «честным немцам» «остановить» Дучке. Хирурги чудом спасли жизнь Руди, но он остался инвалидом, страдавшим от чудовищных головных болей, периодических обмороков, потери зрения, приступов эпилепсии и паралича. Но даже и этого инвалида шпрингеровская пресса продолжала дико травить. Дучке вынужден был эмигрировать в Лондон. Так, в эмиграции, он и умер — во время очередного приступа болезни утонул в 1979 году в ванне. Именно в ответ на выстрел Бахмана взорвал бомбу в здании концерна Шпрингера будущий теоретик РАФ Хорст Малер.