В стакане, конечно, оказалась вода. Без газа. Просто очень чистая очень холодная вода.
- Непостижимо. - сказал Штааль, наливая еще. - От начала и до конца. Привлечь террориста уровня и убеждений аль-Рахмана в собственную столицу, да что там, в любой крупный населенный пункт - и рассчитывать, что обойдется. Обеспечивать безопасность вот таким персоналом. Обеспечивать лояльность персонала... никак. Не могу понять.
Звучало, если Амар научился понимать начальство, почти жалобно. Для постороннего человека - скептическое сухое любопытство инженера.
Не надо об этом думать, хотел сказать Амар. Не надо, нельзя об этом думать, иначе попросту спятишь, попытавшись принять в себя бездну – ту, где дремотно-пасмурный день перед экзаменом вспухает, взрывается, выворачивается наружу стальными осколками, дымом, пламенем и горелой плотью, визгом сирен, обрывом всех передач, вертолетным гулом, безумным криком раненого; это называется исламский радикализм: распахнутая посреди мирного города оскаленная пасть жадного ифрита, алый язык, слизнувший сотни жизней. Это безумие и пустота, и больше, чем может вместить один человек – хаос пришел в твой мир, и прошел сквозь него, даже не заметив, и раздавил. Это нельзя принять и обуздать в своем рассудке, подчинить разуму...
Вместо этого он сказал:
- Можно ли узнать, кто вызвал этих двоих из Нар-и-Сарая?
- Думаете? – Начальство благодарно ухватилось за протянутую соломинку, и Амар усмехнулся про себя: господину Штаалю едва ли нужно рассказывать что-то про хаос, он и сам с ним знаком ближе некуда.
Вид у шефа был, как у человека, которому хорошенько влепило по мозгам адреналином, и не на пустом месте, а от осознания, что огромная куча дерьма перед ним – только вершина гигантского дерьмового айсберга.
- Мне кажется, кто-то отчаянно вопил о помощи на всех частотах все эти три недели.
Дорогой Адам,
Я тут немного разобралась в ситуации и теперь способна что-то объяснять окружающим даже в письменном виде. Началось все с того, что наш общий друг из Ксеновижн получил два заказа противоположного характера. Поскольку он, как ты понимаешь, не уполномочен сам принимать такого рода решения во внешней политике, он обратился наверх... и получил "добро" на оба. Из разговоров у меня сложилось впечатление, что там, куда он пошел за визой, эти заказы не показались взаимоисключающими, что, кстати, не так уж и глупо. Если подумать, то можно прикинуть пяток вариантов, в которых требования можно совместить... да и отказаться от одного, значит частично потерять контроль над ходом событий. Напоминаю, ни о каком убийстве речь не шла в обоих случаях. Так что Роджер взялся за два проекта - и только после этого совершил первую настоящую ошибку. Он решил снять всю возможную финансовую пенку с ситуации, а потому поручил работу двум разным отделам с непересекающимися рабочими аппаратами. Хотел быть уверен, что больше никто не сможет видеть всю картину. Что было дальше, я не узнаю до заседания комиссии по расследованию, но пока что кажется, что обе операции в результате привлекли исполнителей, у которых была своя программа, плюс неизбежные случайности, плюс возможные ошибки... Но для нас с тобой важно другое. В который раз, причиной очень опасного кризиса оказалось мелкое честолюбие и корыстолюбие кристально лояльного сотрудника. И вот эту дрянь не выявят никакие проверки и никакая химия. Сейчас это можно сделать очевидным хотя бы для конгресса. Я думаю - нам пора бить.
Твоя Лакшми.
Записка младшего конгрессмена от Калифорнии Лакшми Стивенс старшему конгрессмену от Род-Айленда Адаму Ивановски, скопирована программой "Кашалот", сохранена в зашифрованном виде, недоступна ни для кого, кроме отправителя, адресата и соответствующим образом уполномоченных лиц
Александр Бреннер, частный политик
До начала конференции Бреннеру казалось, что он неплохо представляет, кому из ее участников и заинтересованных сторон нужна война. Не очередная мелкая и мутная приграничная разборка племен и кланов, а хорошая полномасштабная война, как двадцать лет назад. Милитаристские группировки Турана, США и Европы Бреннер знал и поименно, и в виде политических, экономических и чисто человеческих интересов. Особой угрозы эти разномастные, но одинаково воинственные орлы, коршуны и ястребы не представляли, поскольку никто не имел достаточной поддержки в собственных правительствах. Нормальная, стабильная ситуация: кое-кто не прочь побряцать оружием, но большинство против, и чтобы опрокинуть это равновесие, нужно прилагать очень серьезные и очень заметные усилия.