Кстати, у него, скорее всего, тоже должен залипать буфер. И его наверняка не учили его чистить. Не учили, потому что почти никого не учат. А уж мужчин...
Ширин стоит босиком на ласковом, теплом деревянном полу. Мысли и ощущения все еще пытаются ходить блоками по восемь - но уже не во всех направлениях одновременно. Звук и вкус расцепились... скоро и цвет войдет в норму. Я была права, думает она основным каналом. Я была права, а Тахир неправ. И отец неправ. Рычаг нужно применять извне. То, куда мы дошли бы своими силами, как Восточный Пакистан, слишком далеко для тех, кто умрет через пять лет, безнадежно состарится через пять лет, поздно даже для меня. Я права.
Другим каналом, высвободившимся только сейчас, она думает: вполне возможно, что после нынешнего отец захотел бы от меня избавиться… или очень, очень сильно ограничить. Нет, не выдать замуж в талибскую деревню, как он грозится, когда не очень сердится; но лишить большей части ресурсов и возможностей, выкинуть на уровень дочки-школьницы. Может быть, он испугался больше, чем показалось сначала. Побоялся быть… поглощенным. Подчиненным. Оказаться змеей, идущей за флейтой.
Наверное, думает она, я была с ним слишком резка. Боялась, что узнает, помешает, испортит, дернется в сторону в последний момент. Я не доверяю ему, делает вывод Ширин. Я люблю его, но как оператору я ему не доверяю. А он - мне. Может быть, хорошо, что мы разошлись.
Потом она задумывается, что такое в данном случае – любить? Смотрит в себя и не может найти ничего, кроме неотвязного, компульсивного желания доказать нечто. Свою полноценность. Она давно знает, что соображает лучше и быстрее, а знает больше, чем отец, несмотря на его европейское академическое образование; но он начинал как все, его-то не бросали с самого детства в питательную среду раннего развития; она знает, что для своих шестнадцати невероятно хороша в стратегии и тактике, в делах семьи и в политаналитике – чтобы ощутить разницу между «невероятно» и «более чем» достаточно сравнить ее с Сонером. Она все еще не может понять, почему отцовский полуснисходительный-полупрезрительный взгляд бесит ее до истерики; и дело тут вовсе не в том, что она «девчонка», отцу на это, по большому счету, наплевать. Просто она всегда недостаточно хороша, что и как ни сделай; вот и теперь он наверняка не оценил бы подарок, а долго и унизительно рассказывал обо всех рисках и осложнениях. Он, может быть, трус. Но все равно хочется доказать.
Вредно, заключает она. Неправильно, нездорово. Если бы он был моим куратором в любой приличной конторе, его бы от меня убрали после первого года, так и поломаться недолго.
Через светофильтры оконного стекла можно было смотреть даже прямо вверх, на солнце. Ширин смотрела. Вот это было почти как дома. Все остальное получалось другим. Может быть, значение глагола тоже поменяется. Со временем.
Штааль напрямую не назвал ее эмоционально недоразвитой, но дал понять, что считает ее эмоциональное развитие непропорциональным интеллектуальному. Впрочем, так всегда и было. Из недавнего, но уже прошедшего интереса к психологии, она вынесла, что фактически от социопата ее отделяет единственный параметр: способность удерживать аффект. Она могла вытерпеть даже весьма сильные неприятные чувства, попросту «обнуляя» их, уходя в удобный прохладный мир строгой логики, задач и расчетов. Логично, что этот навык дал ей преимущества в одной сфере и затормозил в другой. Все было хорошо, пока она не полезла в личное общение с посторонними людьми. Это просчет. Ошибка в оценке своих возможностей. Надо знать, где у тебя не хватает мощности и ресурса. Чтобы узнать, надо проверять… на практике; ставить опыты и делать ошибки. Замкнутый круг. Очень не хватает зеркала. Вот, наверное, зачем нужны все эти глупенькие тестики из серии «Насколько вы амбициозны» - чтобы какой-то внешний источник измерил тебя саму простой линейкой, чтобы ответ можно было взять, ощупать, как лицевой слепок, осознать и вернуть в себя уже в виде усвояемого результата.
Я хочу, чтобы моей линейкой были Штааль и будущий свёкор, подумала Ширин. Я этого очень хочу. Это и есть мой главный выигрыш.