Фарид читал, читал – и вспоминал свой отдел. Преимущество в скорости, у него – в сравнении с ровесниками и даже людьми много старше, у «нечетных» коллег – в сравнении с ним. В скорости, в точности, в... готовности идти дальше. Он читал Вебера, конечно же, но не думал, что «протестантская этика» выглядит так. Неизвестный автор статьи говорил иначе: не этика, представление о личности, идентичность. Не «как правильно», а «кто я есть». Нам – не нужно спрашивать, мы свои. Мы укоренены – в земле, в языке, в семье. Мы представляем тех, из кого выросли. Хс знают только себя. «Я есть то, чем я стал» - солдатом, ремесленником, чиновником, водителем такси, художником или образцовым тюрком. «Я есть то, что я выбрал». «Я есть то, чего я достиг». «Я есть то, что я делаю».
Чтобы безопасным образом воспользоваться преимуществами биосоциальной конструкции Хс, достаточно позволить им – в контролируемых условиях – сформировать нужную групповую идентичность вокруг того или иного дела.
На этой фразе Фарид остановился, отмотал текст назад – и прочел эпиграф.
"Нервная система человека не просто позволяет ему обрести культуру, она положительно требует, чтобы он делал это, иначе она не будет нормально функционировать вообще. Культура не столько дополняет, развивает и расширяет основанные на органике и, казалось бы, логически и генетически первичные по отношению к ней способности, сколько она выступает их составной частью. Вырванное из социокультурной среды человеческое существо - это не особо одаренная и лишь внешне отличающаяся от собратьев обезьяна, но абсолютно бессмысленное и, следовательно, ни к чему не годное чудовище" (Клиффорд Гирц)
Утром за завтраком он спросил отца:
- Когда Валентин-бей написал эту работу?
- Это обоснование для первой его рабочей группы. Со мной поделились по дружбе.
Еще бы не поделились...
Фарид макал теплую лепешку в толченую с солью зиру и думал, что Иблис родился позже Валентин-бея. Четные сотрудники служат интересам своих кланов – они важны присутствием. Страшно подумать, во сколько семей, групп, клик, слоев пустил корни сектор А. Ну а нечетные служат себе... но сектор А дает им возможность каждый день видеть себя в зеркале и узнавать увиденное. Они продали душу и даже не знают этого. Хлеб таял во рту. Вот вам и способ стать из четного – нечетным. Или хотя бы Фаридом. Найти у себя душу и продать.
Интермедия: Полковник Аурелиано Буэндиа. Измир, Турция, 2023 год
Из окна виден дым в порту. Виден был бы, если бы кто-то стал смотреть. Порт уже работает, даже принимает грузы. Из окна первого этажа виден дым в порту, он стоит в небе – и день еще будет стоять, пока не додымится, не догорит все, что там покалечило. Измирский порт – часть военной инфраструктуры и законная мишень, а все остальное – обычные ошибки, побочные потери, у всех бывает. Так объяснил Эмирхан. Сначала привел термины на английском, потом перевел, потом растолковал. Раз-два и все понятно – и что происходит, и что думают те, кто ответственен, и что с этим делать. Например, не селиться рядом с законными мишенями, а если не повезло – переехать. А казалось бы, бесполезная наука – филология.
Семья Йылмаз перебралась из прибрежного старого Конака вовне, на самый край Борновы, еще полгода назад. Можно было купить дом и землю подешевле, чем во все-таки дорогом, хотя и не таком дорогом, как их прежний, левантийском районе. Но там, где подешевле, всегда стояла какая-нибудь законная мишень – нефтеперерабатывающие, ключевая трасса, опреснители. И еще в Борнове живут свои, совсем свои, только местные, анатолийские турки и местные же, еще старше их, левантийцы. Эти не спятили и не спятят, какому бы богу ни молились. Ни квартальных правил благочестия, ни погромщиков здесь можно не ждать. А еще земля важна, важна плоская крыша и большие балконы, важен очень вместительный подвал и свой дизель. Земля – это уже не Эмирхан, это уже его жена и сестра жены, микробиолог и ботаник.
Три университетских профессора в семье, достаточно чести – а что пользы? А много пользы, если профессора молоды и популярны, если их любят студенты, особенно те, что с ума не посходили. И те, что в армии. Можно по городу ходить, не опасаясь, есть, кого на помощь позвать, рабочие руки при нужде найдутся. А всякие сборы и разговоры – ну да, опасно, но что сейчас не опасно?