Продолжим. Жил-был в Дубае частный банк. И, как это сплошь и рядом с частными банками, вел активную благотворительную деятельность. Только как-то так получалось, что благотворительность свою он часто обращал на организации сомнительного свойства, а порой просто на несуществующие. И добро бы от налогов увиливал. Но нет, деньги честно уходили и тратились на такие небогоугодные вещи как оружие, помощь семьям шахидов... много на что можно с толком употребить благотворительность. Естественно, наши доблестные службы со временем заметили эту особенность и приняли меры, так что банк перешел в новые, надежные руки. Естественно, степень надежности рук определяли сами заметившие и естественно же не взяли за это ни гроша. И тут случилось такое странное дело. Вот как сменил банк владельцев, так стали сотрудники отдела ссуды брать, и преогромные. Совершенно ничем не обеспеченные ссуды и под очень низкий процент. Ну что тут скажешь – уважает банк нашу организацию. И, что характерно – сверху донизу уважает, даже секретарский состав. Разве тут есть что плохое? Ничего. Это ж не взятка, это обычная банковская операция – взяли, вернули. А что те же суммы сотрудники сами в долг дают, уже не под 3%, а под 7-8%, так это только религия запрещает в рост давать мусульманам, а у нас государство светское. И все бы хорошо. Только вот лет через пять выяснилось, что новые владельцы благотворительным привычкам старых не изменили. А вот проверять их, в отличие от старых, никто и не думал – зачем проверять таких приличных людей?
Старший инспектор Темель Ильхан оказался очень полным одышливым турком в белой льняной галабее. Вообще из полутора десятков человек в комнате форму носили трое, включая самого Амара, остальные представляли собой все разнообразие этнической и деловой столичной моды. Наряд секретарши шефа уже не удивлял. Новичок с раздражением заподозрил, что придется соответствовать стандартам. Чтобы не слишком выделяться, нужно очень сильно выделяться? Нет уж, уважаемые. Это Штааль пусть в своих винтажах щеголяет. Форма. Безупречно отглаженная и обработанная. Вот наш выбор.
- Из всего вашего опыта годится только служба в профилактике террористической деятельности, - скептически заявил турок. - Но это было десять лет назад. Даже не знаю, что с вами делать. В общем-то, конечно, похоже, принципы те же. Думаю, вы справитесь. Вы случайно не имели дела с оптимизацией выборочной фильтрации аудиопотоков?
Амар с неприятным удивлением осознал, что его личное дело здесь, должно быть, изучили на томографе и навели справки везде, где только можно. Впрочем, чему удивляться – это же контрразведка. Странно только, что сюда так просто устроиться. Прилетело высокое начальство, поболтало о ерунде, пригласило... но где гарантии, что за ним не присматривали последние три года?..
- Случайно – имел, - слегка сердито ответил он, исподлобья глядя на толстяка. – Эта случайность положила конец моей службе в профилактике. Я предположил, как может осуществляться связь, и предложил метод... его внедрили, пытались внедрить. Без меня. Конечно, с тех пор многое могло измениться...
- Изменились программы, стандарты, системы, но это очень хорошая идея, которой не уделили должного внимания в свое время. Прекрасно было бы, если бы вы адаптировали ее к нынешним условиям и развивали дальше. Господин начальник предполагает, что значительная часть связи происходит через разовые пары номеров.
- В крупных городах. Часто через пиратские подключения. Должны быть скользящие схемы.
- Да вы молодец! – расплылся в одобрении Ильхан. – Знакомьтесь с документацией, если понадобится помощь техников, обращайтесь ко мне.
- Обязательно, благодарю вас.
Старший инспектор Ильхан ничего из себя не строил, не называл новичка по номеру, не начинал сходу разговор на sen, не переходил с языка на язык в попытках обнаружить слабое место противника, и уже за счет этого показался Амару приятнейшим из возможных непосредственных руководителей. К сожалению, он ушел после получасовой беседы - но банда уже умолкла, попрятавшись в интерфейсы. К счастью, коллеги не имели дурной привычки переговариваться за работой вслух и не превращали офис в базар. За блаженную тишину, нарушаемую лишь негромкими шорохами, им можно было простить половину обеда.