А 23-й – молчит. Фарид уже сколько секунд чаек считает, а Имран молчит. И тут график дернулся и поплыл в обратную сторону. Вот вам и цунами. На шефа. И на Бреннера. Что у них стряслось? И подсветка эта розовая дергается как вчера в клубе. Сейчас снова голова заболит.
Фарид потянулся отключить собачью подсветку и понял, что никакого тошнотворного розового светового шнура на столе не было и быть не могло. Просто полоса внутреннего оповещения светилась ровным адским красным, на всю длину.
Амар Хамади, сотрудник сектора А
Амар вынырнул из расчетов, краем глаза замечая: вокруг бурлит. То ли пожар и экстренная эвакуация, то ли внеплановый визит кого-то из жайшевской верхушки? Нет, поскольку вопли «Дайте цвет на большой проектор!» и «Выкиньте милис с НАШЕЙ камеры!» едва ли были уместны что при пожаре, что при потопе. Что-то случилось. Только что. Затрагивающее отдел, значит, достаточно серьезное – потому что для мирового рекорда, установленного каким-нибудь доблестным туранским спортсменом, переполох вокруг слишком тревожный.
- И что у нас опять плохого? – спросил Амар.
Ответы оказались на диво невнятными: взрыв, кортеж, конференция, президент. Почти в центре и средь бела дня. Удивительно, как быстро люди привыкают к хорошему. Еще пять лет назад в каждом крупном городе что-нибудь взрывалось минимум раз в день.
А потом "нашу" камеру отдали все-таки и на растянутом поперек прохода экране возникла двояковыгнутая абстракционистская железяка, из тех, что украшают площади в особо приверженных традиции районах - только эта еще дымилась. И - подсказал опыт - несколько минут назад еще была бронированным автомобилем. Что ж это они взорвали? уронили? кто? на кого?
- А почему он вообще только сейчас выезжал? - спросили сзади.
- Потому что круглый стол через полчаса. Сам пишет, сам выступает, готовился.
- Известная привычка?
- Известная.
- А это что такое?
- Дайте поближе и звук дайте. Техники!
- Нашу камеру снесло со столбом.
- Ну отберите ближайшую, чья она там ни будь!
Из мельтешения деталей, из дыма и суеты, милисовских жилетов и шлемов, из непонятного мигания и завывания, из прыжков по записям разных камер на углу 73-ей Б и 34-ой Б восстанавливалась еще не последовательность событий, но картинка.
Вот две машины с затемненными стеклами идут одна за другой, «нос в хвост». Президентскую, конечно, не угадаешь – пассажир может быть в любой на выбор, и определяется это уже во время выезда. И вдруг пара распадается – первая, ведущая машина так и летит вперед, а вторая разворачивается едва не на месте, вылетая на встречную… обрыв записи.
- Что у них там впереди случилось-то?
- Не видно пока.
- А тут что?
Переход на другую камеру, пониже. Блестящее и черное – разворот машины. Президентской? Охраны? Нечто, стремительно рушащееся наискосок экрана. Обрыв записи.
- А что это мигает в углу?
- Увеличь. И звук давай.
- Как?
- Фильтруй! Дай мне.
- Смерть пособникам атлантистов. - сказал безликий мужской голос. И повторил, по-английски. - Смерть... атлантистам и пособникам. И пособникам атлантистам. Смерть...
- Это еще...
- Это вот, вот, электроника тут - магазин, реклама. Робот у них.
Высотное здание, с поперечной – как такое может быть? – трещиной по фасаду... или это окна на всем этаже грохнуло? Какая-то вывеска, нервно мигающая электронная реклама, перекошенная фигура раза в полтора больше человеческой...
- Робот. Два робота.
- Один упал, другой разговаривает?
- От магазина или террористы научили?
- А иблис же... мог и от магазина, смотреть надо.
- А стекло почему?
- Теплица взорвалась - там по фасаду выше такая труба шла, большая, с розами, вот смотри, как было. Так что часть красного - это оттуда и не кровь.
- Эстееееты.
- Кто?
- Да все.
- Кому Тахир помешал?
Тахир... ну если покушение удачное и если это правда Бреннер, найду скалу и буду из нее воду выбивать. Пророк-недоучка. Хорошо хоть, свидетель есть – если он, конечно, к утру не забыл услышанное накануне.
- Кому помешал? - вздыхают за спиной, - Тебе списком? Начиная с нас?
А Фариду, однако, недолго с четным номером ходить, заключает Амар, интуиция у мальчика золотая.