Едет начальник отдела из MI6 c доклада на роликах, а навстречу ему поливальная машина. В дождь. Вот этот анекдот может рассказать и местный.
И она ему говорит, что никто из девушек этот браслет не наденет, потому что без него чистой девушке здесь бояться нечего, а с ним и изнасилуют, и руку отрежут, чтобы все знали. Ну с Хс такой номер, наверное, бы поначалу прошел, да и с турком, наверное, а тот майор был араб-саудит и, как все они, нервный в этих делах чрезвычайно. Так он посмотрел на ту старуху и говорит - это значит у вас девушку-мусульманку стаей насиловать будут за то, что ее невинность не только закон, обычай и сам Аллах, но и правительство теперь защищает? И это слово вашей общины как общины, о мои берберские родичи? Да? И ни Пророк, ни Золотой вам не указ? Ну отлично. Так вот, скажите своим защитникам чести, что опознать их можно как псов - по запаху. И от запаха им не отмыться, он с ними родился. Опознавать, конечно, дорого, но честь дорогая вещь. И с теми, кто виновен, поступят по закону. Не по новому, а по старому закону - каждого из этих скверных вы забьете камнями. И так же будет с теми, кто силой попытается снять с женщины или девицы браслет, ибо для чего его можно желать снять? И если вы не верите моим словам, подождите и проверьте.
- И?
- Берберы же.
- И?
- И он так и сделал, как сказал. Кидать камни сначала не хотели, потом передумали. Двое из пяти юнцов живы остались, кстати. Крепкие ребята они там. Этих он полиции сдал. Разбирательство было. Постановили, что нервный срыв, временное помешательство.
Запись сделана в рамках проекта «Социальная история Турана»
Амар Хамади, по-прежнему после рабочего дня
Круглый стол со светящейся каймой, подсвеченные стаканчики с целой батареей курительных смесей – «Только натуральные безвредные компоненты»; к счастью, табак к таковым не относился, - губки с модуляторами настроения, напитки от заведения, светящиеся ярче полосок на столах.
- Терпеть не могу «пар», - Амар поболтал соломинкой в высоком стакане перламутрово-розового коктейля.
- Понял… - улыбнулся спутник.
Аналоги натурального алкоголя давали только паршивую, фальшивую имитацию опьянения, совершенно безвредную для здоровья, как утверждала реклама - но убеждала эта реклама только городской молодняк, уже привыкший к дешевой и разрешенной с тринадцати лет раскрашенной сладкой водичке. Первые пятнадцать минут в голове лопались радужные пузыри, а потом она становилась легкой, прозрачной и словно расширялась, весь окружающий мир умещался внутри, и это было хорошо весьма, но не хватало привычной, поднимающейся от желудка теплой надежной реки, надежного дурмана. Потом иллюзия лопалась, оставляя брызги раздражения, усталость, разочарование.
Губки – другая чушь, минимальные дозы нейромедиаторов в самых разнообразных комбинациях. Амар от скуки погладил золотисто-солнечное «Вечное блаженство»; маломощный ингибитор ОЗС робко просочился через капилляры в кровь, натолкнулся на курсировавшие там авианосцы депо-препаратов и униженно самоумалился.
Фарид вернулся с бутылкой индийского виски, Амар всучил свой коктейль проходившей мимо девчонке, та удивленно глянула на двух офицеров, вытаращилась на стеклянную бутыль и умчалась к танцплощадке. Шестнадцатый расхохотался.
Сравнительно приличное, то есть безопасное даже для отвязных студенток, заведение шло цветными полосами и пятнами. Края столов, контуры дверей, ступенек и подиумов были обведены светящимися трубками, чтобы ошалевшая от всего разрешенного и безвредного молодежь хотя бы не налетала на стены и столы, курсируя между баром и танцплощадками. Публика постарше занимала столики и краем глаза смотрела на представление – девушки со змеями, девушки с факелами, акробаты, танцовщицы. Все в рамках приличий. Более пикантные зрелища начинались после часа, когда из залов выметали всю несовершеннолетнюю публику, впрочем, в легальном клубе многого себе не позволяли и во взрослое время.
Официант принес поднос закусок от заведения, поинтересовался, будут ли господа офицеры ужинать сейчас, господа офицеры дружно отказались, но с возмущением указали на отсутствие льда и содовой. Минут через пять после того среди столика приземлилась «стрекоза» с запиской, где от руки, но не вполне уверенно было выведено «Угадайте, кто на вас смотрит!».
- Камера наблюдения? – предположил Амар. – Идеологический Совет?
- Нет, это тут такой способ знакомиться. Они посылают и ждут, если угадаете – приглашаете. Девицы, - пожал плечами Шестнадцатый. – Им самим неудобно, а приставать к ним никто не осмеливается, вот они и намекают.
- И где искать этих скромных красоток? – Подобное начало ничего интересного не сулило. Мелкие еще девчонки позволяли угостить себя «паром», танцевали, болтали, а потом всей стайкой ровно в час упархивали по домам, мило подставив щечку под поцелуй.
- «Стрекоза» голубая, значит, столик голубой. Вон те. – Так и есть, три недавние школьницы в блузках с длинным рукавом и темных брючках. Пульсация музыки заглушала хихиканье, но по выражению лиц все было ясно.
- А отказаться мы можем?
- Можем, в принципе. Но тогда они найдут других и ославят нас на всю прыгалку…
- Какой неслыханный позор, - Амар вздохнул. – Приглашай. Танцевать сам со всеми будешь.
Из трех райских видений одна была действительно симпатичной, а обе ее подружки – обычными умеренно миловидными благодаря юности, причем одна еще и смотрела в стол и старалась держаться подальше от мужчин, усевшись между подружками. Оказалось, что русалка из провинции, в столице первый год и до сих пор уверена, что все это плохо кончится. Приличные девушки не выходят из дома вечером, не посещают подобные места, не знакомятся с мужчинами и не позволяют себе сидеть с ними за одним столиком. Даже с офицерами.
- Да это считай что с патрулем!
- Еще хуже... – поежилась скромная.
- Вот, - возмущенно заявила самая симпатичная, имя ее Амар не расслышал, да и не интересовался. – У них там до сих пор такие порядки! Куда вы смотрите?
- Я? – удивился Амар.
- Но вы же офицеры жайша!
- Мы работаем над этим, - уверенно заявил Шестнадцатый. – Меры будут приняты немедленно. В каком городе творится такое безобразие? В Табуке? Мы разберемся. Сейчас же начинаем, ну-ка, красавицы, пойдем танцевать. Все, все встали, идем…
Вид у парня был не слишком счастливый, но воспитан он был хорошо и теперь еще целых полтора часа обязан был развлекать трех малолеток. Издержки прогресса. Впрочем, лучше поить студенток «паром» и слушать девичий щебет, чем видеть закрытые до глаз лица и метущие пол покрывала.
Дубай - скорее исключение из правила. Туранский идеал светского города. В пятидесяти километрах от этого идеала уже не только не купишь вина, черт бы с ним, но и не увидишь женщин без платков и черных мешковатых рубах, пришедших на смену никабам. Платок по брови, балахон до колен, широкие брюки и планшет или портфель с инструментами - женщина-техник, женщина-гидропонщик, даже женщина-водитель. Старшее поколение ворчало и на эти новшества. Амар частенько тосковал по турецким и даже египетским обычаям. И думал – не об этом ли, среди прочего, заботился Вождь, выбирая политической столицей страны Дубай?
Он насыпал в стакан льда, крутанул его по столу, повторяя фокус, пока едва не опрокинул, потом все-таки налил виски пополам с содовой, сделал глоток. Взял с подноса несколько кусочков сухого сыра. Шестнадцатого уже не было видно, он вместе с тремя грациями потонул во вспышках цветного света, струях голографических фонтанов, страшных картинках, которые то и дело возникали среди танцоров. Музыка – наимодная на основании чего-то африканского, с барабанами, - лупила по голове мягкими подушками, отупляла и просила «пара» для хорошего настроения, а виски требовал ровного полумрака, негромкой музыки, другой компании, другого знакомства. Невелика потеря, рассуждал Амар, завтра на службу, приду с относительно ясной головой, и может быть, у Фарида эта его инициатива с конференцией пройдет – хотя и жаль будет.