- Не знаю. Я не делал.
- Сонер… - жайшевец понизил голос. – Парень, который смог взломать здешнюю сеть, просто не может не понимать, что запираться бесполезно. Ты же знаешь, что отец оставил вас в Туране не просто так.
- Не ломал я никакую сеть! – честно сказал Сонер. – Понятия не имею, о чем вы говорите.- соврал он.
- А кто ломал?
- Не знаю! Кто угодно!
Разговор пошел на пятый круг. На одинаковые вопросы Сонер давал одинаковые ответы, если Хамади менял формулировку – подбирал что-то аналогичное по смыслу. Памяти у него хватало, внимательности тоже. В колледже он на спор проходил MMPI-VI по любому заранее заданному профилю с великолепными результатами по шкалам лжи и достоверности. Не Ширин научила, сам додумался.
- Кто же это мог быть? Сетевой призрак? Их не бывает, сам знаешь.
- У вас тут... - он почти сорвался, что было верно и убедительно, но кричать-то хотелось по-настоящему. От страха. - Я знаю, зачем нас здесь оставили, для безопасности. Вот вы и скажите - стал бы я здесь что-нибудь ломать?
- Взлом был совершен до того. В день вашего заселения.
- Да я же сам вам сказал, что нас тут слушают! Вот подумайте, стал бы я об этом говорить?
- Почему бы и нет? – пожал плечами капитан.
Сонер осекся, закусил губы. Сердце бухало в груди – а они ведь наверняка тайком пишут эмоциональные реакции, потом проанализируют и выяснят, где блеф, где правда.
- Послушай, парень… За взлом сети тебя никто наказывать не будет. Вас прослушивали незаконно, вы с этим боролись тоже незаконно, но дело-то обычное. Тебе отец велел, так? Ты великолепно справился со взломом, наши системщики в восторге и хотят с тобой познакомиться. Но нам необходимо узнать, какое отношение ты имеешь к одному крайне скверному и очень грязному делу. Ты сын Афрасиаба Усмани, а не какой-то мелкий сетевой хулиган, так что я тебе скажу: речь идет об убийстве президента Тахира и стальной сделке с «Вуцем». Осознаешь масштаб?
Об убийстве Тахира. Обои в идиотскую синюю полоску снова дернулись и будто попытались накрыть его лицо полосками словно сетью. Нет, глупость, это они на меня давят, на взлом берут. Никто ничего не знал заранее. Отец, и тот не знал.
- Я ничего не знаю! Я ничего не знаю, я ничего не ломал! - отчаянье в голосе было почти настоящим, а если честно, то совсем настоящим.
- Это был кто-нибудь из отцовских служащих?
- Я про это ничего не знаю.
Они подозревали Сонера, а он и правда ничего не ломал и не делал. Но от Сонера один шаг... И если они поверят, что это не он - как быстро они догадаются? Как эта ведьма Ширин ухитрилась промахнуться? Зачем ей понадобился жайшевский красавчик и зачем она вчера стала выяснять его фамилию прямо при этом капитане?
- Я вам все сказал, что знал. Я ухожу. Вы же не хотите поссориться с моим отцом?
- Скажем так, - впервые заговорил старший контрразведчик. – Мы этого не опасаемся. Видите ли, господин Усмани, дело, которое мы расследуем – можно сказать, личное дело председателя правительства Туранской конфедерации. Как вы думаете, захочет ли ваш отец ссориться с нами?
- И пока что получается так, что ты имеешь непосредственное отношение к весьма обидному инциденту на нашей территории… - добавил капитан Хамади. – Ведь это же ты? Или твой отец?
Если даже я скажу, что взломать сеть мне приказал отец, подумал Сонер, то они спросят, как я это сделал, и вот тут-то я непременно напутаю. Нет, надо стоять на своем – не трогал, не знал, не видел. Ведь и правда не трогал и не знал!
- Откуда мне знать? Ну... ну хотите я вам всю технику свою отдам? Пусть ваши люди посмотрят. Не ломал, не стирал - да у меня и мощностей таких нет. И это не сериал, чтобы... я не потянул бы просто.
- Технику – это очень хорошо, - ласково кивнул старший по званию. На самом деле он был помладше капитана лет на десять, а чином – выше, ну надо же. Наверное, потому что не Хс, а чистый. – Это свидетельство добрых намерений и готовности сотрудничать...
- Мы помним о неприкосновенности, хотя по правде говоря… - капитан ласковым не был, то ли характер такой, то ли просто играет в «плохого копа».
- …но нас интересует другое. Мы хотели бы узнать, что связывает вас, - Это подчеркнутое турецкое «вы» нервировало больше всего, аж до мурашек на загривке. - и нашего сотрудника инспектора аль-Сольха…
- Как ты понимаешь, эти сведения на аппаратуре не содержатся. – То ли в хорошего? Оба хуже, как говорит Ширин. – Они содержатся в твоей голове, и мы до них доберемся.
Не могут же они это всерьез. Не могут же.
- Да ничего нас не связывает! Я знаю, кто они, отец мне про сделку говорил подробно. Она ему очень нужна, и раньше была, а теперь особенно. Но я больше ничего, правда, не знаю. Ну пялился он на Ширин как... и все.
Это ведь аль-джайш аш-шааби, они все могут, напомнил он себе. Похищать, пытать и убивать в том числе. Вот наверняка сами взорвали Тахира, а теперь пытаются все повесить... ну не на Сонера же? На отца? Но он уехал. На Сонера? Даже для жайша это чересчур. Они бы еще из Ширин пытались слепить убийцу. Пришла и подорвала Тахира. В сговоре с этим самым аль-Сольхом. Неужели?.. Нет, чушь – зачем бы мне тогда его в сети искать, если мы с ним в сговоре? А если хотят сделать свидетелем... то за кого? Или против кого?
- Так, - сказал капитан. – Когда ты вчера описывал мне парня, который в магазине пялился на Ширин, ты знал, что это аль-Сольх?
- Нет... да... нет, не знал. - Ну вот открыл рот, а это же жайш, они же слушают, они же не как люди. - Я потом вспомнил, что видел - у отца, в досье.
- А имя и фамилию для запроса в сеть ты в моих мыслях вычитал? – усмехнулся офицер-Хс.
- Да не делал я запроса! У меня и не на чем было! Ну вы же помните, господин капитан?!
- А кто делал? Твоя сестра? Твоя тетушка?
- Вы с ума сошли?
Полковник Штааль – какая у него фамилия странная, - почти и не смотрел на Сонера, больше ковырялся в своем планшете. Только иногда бросал быстрые взгляды и вновь принимался водить по экрану. Потом поднял голову, прищурился, словно примерился к Сонеру – кивнул и опять опустил глаза.
Считал. Наверняка. Считал и обработал.
Сонер толком не представлял, что у него было написано на лице, когда Хамади упоминал его сестру, но сама Ширин говорила, что по лицу брата можно читать как в азбуке. Как там… взгляд влево и вниз – контроль речи, вправо по горизонтали – аудиальное конструирование, то есть вранье? Или наоборот? Надо было все-таки научиться имитировать нужные реакции.
Он считал, что это можно потом, вместе с мимикой, когда повзрослеет, когда лицо устоится, а то переучивайся три раза...
Вообще поздно вспомнил. Они столько вопросов поназадавали в начале разговора, наверняка каждый второй – калибровка глазодвигательных рефлексов. Вот сидит этот белобрысый – нет, он не друз и не левантиец, - и обсчитывает каждое движение каждой мышцы.
- А кто у вас китайские журналы в семье читает? - подняв глаза от планшета, спросил европеец, будто на какую-то раздражающую мелочь налетел.
- Я... - растерянно сказал Сонер. Это еще к чему? И куда там нужно глаза скосить, чтоб вранье считали правдой?.. Он даже пятьсот основных иероглифов не выучил, не нравился ему китайский.
- "Медведица", значит, барахло? - вступил Хамади.
Откуда?.. Как? Это было в магазине, но камеры не могли... Он вспомнил картинку, всю, объемом. Камеры никак не могли. Продавец отошел. Как?.. Да аль-Сольх же! Он там был, рядом стоял – значит, это он им сказал?
- Отстаньте от меня! – вскочил Сонер. – Отстаньте! Я позову охрану! Приходите с ордером, а я сообщу отцу!
- Да хоть сейчас, - капитан напоказ рассмеялся. – Жаль огорчать человека тем, что у него наследник трус и врет, как девчонка… но придется.
- Отстаньте от меня! Это не я наследник, это все Ширин! Ее и спрашивайте, зачем она что делала!
- Спасибо, - кивнул европеец. - Вы нам очень помогли. Вы свободны.
«Я хочу напомнить вам всем об одном случае, анекдотическом, но характерном. За несколько лет до того, как все началось всерьез, между Саудовской Аравией и Эмиратами случился мелкий конфликт вокруг фольклорного фестиваля в Эр-Рияде. Сначала саудовский Мутавиин, шариатская эта их гвардия, пыталась силой заставить делегацию ОАЭ прервать танцевальный номер, который показался «немусульманским». Тут их не поняли не только жители эмиратов, но и собственная национальная гвардия саудитов, еще не расставшаяся со здравым смыслом, так что драка произошла не между танцорами и Мутавиин, а между двумя группами силовиков. Конечно шариатская гвардия этого так не оставила и при первом же случае вломилась в эмиратский шатер, где по их данным – стукнул кто-то – находилась незарегистрированная женщина-художница. Ужас и попрание нравственности полное. Художницу они выставили, но этим не ограничились, а прихватили еще трех мужчин из делегации – те были, видите ли, «слишком красивыми» и могли ввести посетительниц фестиваля в грех соблазна. Депортировали, конечно, всех.