Она услышала, как он подошел к ней, просто стоял рядом, не дотрагиваясь.
— Он многих может водить за нос. Знаю, что тебе от этого не легче, но это правда.
— Лучше бы я не была одной из них, — прошептала она. — Ты, наверное, думаешь, что я не могу его забыть, но это не так. — Она опустила голову, перед глазами все поплыло. — Я не перестаю винить себя за совершенную глупость. — Слеза упала на ее сапоги.
— Ладно, хватит. — Он притянул ее к себе.
Она попыталась вырваться, отталкивая его.
— Я тебя не отпущу. Тебе не повредит немного прислониться к широкой мужской груди. Винить себя — значит кромсать себя на кусочки. Я знаю, что Мередит Хейл чертовски хорошая женщина. Проницательная, сообразительная и чувственная. Если твой бывший изменял тебе, он мудак. Мега-мудак.
— Да, — пробормотала она, уткнувшись ему в грудь.
— Тебе нужно поговорить с моей сестрой. Пег была замужем за полицейским. Они были счастливой парой сначала, а потом у них появился Кит. Она была на задании, поджидала кого-то и увидела своего мужа, выходящего из чужого дома. Хотя, как он ей сказал, оправился на охоту с друзьями. И тогда она узнала, что он начал изменять ей, когда она была еще беременна, и после рождения Кита не собирался с этим завязывать. Он сказал, что дело было не в ней.
Она посмотрела ему в лицо. Его шрам двигался, когда двигались его губы.
— Пег — одна из лучших знатоков людей. Она вынуждена на работе принимать решения о жизни и смерти. Но она не смогла в своем муже разглядеть нечто подобное. И винила себя так же, как и ты.
— Она справилась с этим?
— Не сразу, тем более, что ей все равно пришлось встречаться с этим ублюдком из-за Кита. Но через некоторое время она поняла, что он не горит желанием быть отцом, поэтому переехала в Канзас, когда ее начальник занял там новую должность, пообещав ей повышение. — Он провел рукой по ее щеке, и глаза его загорелись. — Она вдруг тогда поняла, кто она такая и что сама из себя представляет. — Он поцеловал ее в лоб и прижал к себе, как драгоценность. — Ты тоже это поймешь.
Так ли? Наверное, так оно и будет. Как еще она была способна двигаться с Таннером вперед? Ложиться с ним в постель? Сейчас, на самом деле, она чувствовал себя более уверенно, чем раньше. Но не до конца, не идеально.
А что, черт возьми, можно назвать идеальным?
Она обхватила его лицо ладонями.
— Я имела в виду то, что сказала тебе раньше. Ты хороший человек.
Мускул на его скуле дернулся.
— Не делай из меня кумира, я им не являюсь. Я совершил много ошибок.
Ладно, он не собирался развивать эту тему. Она решила оставить этот вопрос, прижавшись к его груди. Часы тикали. Соседские ребятишки радостно кричали боевые кличи, швыряя друг в друга снежки, и были настолько свободны от всех житейских проблем, что Мередит почувствовала ностальгию по тому времени. Она уже не сможет вернуться в детство, в то время, в то место. Она могла только двигаться вперед.
Она уткнулась носом в шею Таннера. Потянулась к нему с поцелуем, который переливался в нее, заполняя все темные и болезненные уголки. Она попыталась вернуть себе свет, который он ей давал, слушая его бормочущие слова, которые не могла разобрать.
Он целовал ее быстрыми, сладкими поцелуями.
— Я решил, что у меня имеется в запасе еще немного времени, — пробормотал он между поцелуями.
Его руки гладили ее напряженные мышцы спины, но он не напирал на нее своей мощью. Она понимала, что он позволяет ей самой принять решение, хочет ли она большего.
Она сдалась.
Прикусила его за нижнюю губу, углубляя поцелуй. Когда она отстранилась, то еще крепче обняла его.
— Займись со мной любовью.
Он запустил пальцы ей в волосы и немного отстранился. Его шоколадные глаза горели не только желанием. Их нежность проникала в нее, давая ей новую уверенностью.
— Оранжевый диван или кровать? — спросил он с соблазнительной улыбкой.
— Кровать. Безусловно, кровать. — Заняться любовью с ним в спальне — еще один способ сделать его частью своей жизни.
Он медленно раздел ее в тусклом свете задернутых штор. Когда он снял с нее бюстье, жужжание в голове и во всем ее теле только усилилось. Она прижала его ладони к своей груди и откинула голову назад. Теперь он понял, как стоит играть с ее сосками, доводя ее до оргазма. Он сжал их, пока она не застонала.
И все же он делал все медленно.
Когда она попыталась раздеть его, он усадил ее на кровать.
— Нет, просто наблюдай за мной.
И она наблюдала, как он стягивал с себя одежду, все ее тело было, словно под электрическим зарядом. У нее перехватило дыхание, глядя на него — решительный и сильный. Обнаженный, он растянулся на ней, обхватив руками ее голову.
— Просто чувствуй.
Хотя все его тело было напряжено, он касался ее нежно. Поцеловал с нежностью. Ласкал с благоговением, о таком можно было только мечтать.
Когда он довел ее до первого оргазма, она выгнулась назад, позволяя чувствам омыть ее, как солнечным лучам снег.
Она открыла глаза, желая встретиться с его взглядом, он откинул прядь волос с ее лба. Она понимала, что ему нелегко сдерживаться.
— Будь со мной, — прошептала она, касаясь его щеки.
Он дюйм за дюймом медленно входил в нее, прижимаясь лбом к ее лбу. Их сплетение казалось слиянием и было таким правильным. Когда волна достигла их обоих, их руки переплелись и сжались. Волны удовольствия накатывали.
После того, как он встал с кровати, она провела пальцами по складке на подушке, на которой он лежал, вспоминая, как вместе они только что прибыли из удивительного путешествия.
Она не знала, что и думать.
Повернулась на бок, прокручивая в голове слова.
Страна Норы Робертс.
Единственный.
Удовольствие. Доверие. Страх.
Он вышел из ванной, и все разговоры у нее в голове прекратились. Он прижал ее к себе, нежно поглаживая кожу.
Они молчали. В словах не было необходимости.
Когда он, наконец, посмотрел на свои часы, вздохнул.
— Мне действительно нужно идти.
Они оба оделись. Вышли из спальни, он взял ее за руку.
— Мне почти жаль, что мы не воспользовались оранжевым диваном. Не многие могут сказать такое.
У нее улыбка мерцала на губах, пока она провожала его до входной двери.
— Ну, он будет ждать тебя, когда твоя компания уедет.
— Я буду иметь это в виду. — Сунув руку в карман, он протянул ей свой швейцарский армейский нож. — Не позволяй Соммервилю оставлять за собой последнее слово. Разруби его цветы на мелкие кусочки, если тебе от этого станет легче.
Нож сохранил тепло его тела. Она взяла его в руки.
— Хорошо. Спасибо.
Он отдал ей тогда перчатки, а теперь еще и нож. Забавно, но такие моменты согревали ее сердце так, как никогда не согревали цветы.
Он положил руки ей на талию и медленно, глубоко поцеловал.
— Все будет хорошо. Вот увидишь.
Его голос сорвался в конце предложения. Он пытался убедить себя или ее? После потрясающего, нежного секса, который только что произошел в ее спальни, она не могла сказать точно, куда они двигаются и куда это их все приведет.
Скоро им придется об этом поговорить. И от этой мысли у нее сжался желудок. Как он отнесется к тому, что она напишет статью, что он герой ее Страны Норы Робертс? Готова ли она признать, что он — тот самый?
Сейчас она была чертовски близка к этому.
Она затянула на нем темно-синий шарф.
— Развлекайся со своей семьей. Увидимся завтра.
— Не могу дождаться. — Он сделал шаг назад, а потом снова наклонился и поцеловал ее перед уходом.
Увидив розы, она сморщила нос. Провела пальцами по своему хрустальному ожерелью, изучая букет. Потом пришла к выводу, что не стоит рубить на мелкие кусочки цветы Рика-мудака. Гнев уже улетучился. Внутри нее воцарился покой. Она чувствовала себя... уверенной и решительной, совсем не так, как в Нью-Йорке.
Она отнесла букет пожилой соседке, таким образом скрасив ее день. Разве это уже не прогресс?
* * *
Таннер потянулся к телефону, но тут же отложил его в сторону. Чертов Соммервиль. Цветы не выходили у него из головы всю дорогу, пока он ехал домой. Соммервиль, не задумываясь мог выложить все Мередит, дать ей понять, что Таннер — подонок. Это остановило бы статью в мгновение ока.