— Таннер упоминал, что ты тоже разведена, — осторожно заметила Мередит.
— Да, мой бывший оказался мудаком, он пудрил мне мозги.
— Я называю своего бывшего Риком-мудаком.
На губах Пегги появилась тень улыбки.
— Отличное прозвище. Имя моего бывшего не рифмуется с такими эпитетами.
— Можно тебя спросить…?
— Конечно.
— Ты кажешься такой... — она взмахнула руками. — Уверенной. У тебя бывают плохие дни?
Пегги наклонила голову точно так же, как Таннер, отчего по рукам Мередит пробежали мурашки.
— Ты шутишь? На моем значке не написано «Идеальная». Последний раз, когда я смотрела на него, там было просто написано «Полицейский». Слушай, тебе интересно, сомневаюсь ли я в себе? Конечно.
— Как ты вернула уверенность в себя?
Ее губы изогнулись в лукавой улыбке.
— Я купила новый пистолет и каждый день ходила на стрельбище, делая вид, что цель — мой бывший. Слухи стали распространяться. Я стала очень хорошо стрелять. Убийственно хорошо. На до мной перестали подшучивать на работе. Перестали жалеть. — Она щелкнула пальцем. — Мой напарник в своей мужской манере заявил мне, его слова засели у меня в голове. Он сказал, если я работаю в полиции, где каждый день рискую получить пулю или застрелить кого-то, то скорее всего смогу и забыть такого мудака, как Фрэнк. Такую мудрость может сказать только мужчина, и она застряла у меня в голове. Мама же только похлопала меня по руке и заявила, что я замечательный человек.
— Я купила целую кучу белья. Это не пистолет…
— Все средства хороши. — Она посмотрела на блузку Мередит. — Какого белья?
— Ла Перла.
Пегги присвистнула.
— Хорошие отступные, а?
— Очень хорошие.
— У тебя есть что-нибудь на него?
Мередит отвела глаза, буквально балансируя на одной ноге, образно выражаясь.
— Нет, — солгала она. — У меня был хороший адвокат. — Она не могла рассказать копу, что у нее имеется на Рика.
— Тебе повезло, — протянула Пегги.
Щеки у Мередит вспыхнули. Радостные крики Кита эхом отдавались у нее в ушах, когда Таннер подбрасывал его в воздух, а Джил швыряла в них снежок за снежком.
— Тебе повезло, что у тебя был хороший адвокат.
Пегги схватила ее за руку.
— А тебе повезло, что у тебя есть Таннер. Если ты все еще не доверяешь себе, позволь спросить кое-что. А как относились дети к твоему бывшему? Он нравился им?
— Насколько я помню, нет.
— Дети все чувствуют. Таннер — самый любимый дядя Кита.
— Я не знала, что у Таннера есть еще брат.
Лицо Пегги напряглось.
— А... да. Он самый младший. Кит, надень шапку.
— А где он живет?
— В пригороде Нью-Йорка. — А потом Пегги резко встала. — Думаю, я присоединюсь к их битве.
Она сошла с террасы и набросилась на брата прежде, чем Мередит успела ее спросить еще о чем-то. Они боролись, но ее удар одной ногой в воздухе сбил его с ног. Он засмеялся и обсыпал снегом ее пальто.
Мередит обхватила себя руками, наблюдая за ними. Пегги как-то странно обмолвилась о другом брате. Мередит задавалась вопросом, почему Таннер никогда о нем ничего не упоминал, но, с другой стороны, она особо и не расспрашивала его о его прошлом, о его семье. Возможно, время пришло.
— Мередит, — позвал ее Таннер, его нос стал восхитительно красным. — Тащи сюда свою задницу и присоединяйся к нашей борьбе.
Хватит анализировать и раздумывать. Несмотря на то, что на ней было надето платье под пальто, она все же решила вступить в снежную борьбу. Она бросилась на него, забросав снегом.
Он нахмурился.
— Приятно видеть, что ты не бросаешься снежками, как девчонка.
Обе девушки на мгновение замерли, прежде чем наброситься на него.
— Предатели! — крикнул он, когда Пегги и Кит присоединились к борьбе.
Мередит прыгнула Таннеру на спину. Прежде чем она успела моргнуть, он сбросил ее на снег, наклонившись над ней.
— Скажи «Сдаюсь», — пропел он, прядь волос упала ему на лоб.
Она встретилась с его взглядом и весело улыбнулась.
— Я сдаюсь.
И для ее исцеляющего сердца это было много.
Должно быть, он вспомнил их разговор в Хэллоуин, потому что его глаза заблестели, и он нежно поцеловал ее в нос. Так как они не могли продолжать целоваться, она быстро засунула свой язык ему в рот и засыпала снегом его шею.
— Эй! — Отпрянул он.
Она оттолкнула его и побежала к дому, ее смех паром клубился в холодном воздухе. На бегу она подняла глаза и увидела родителей, наблюдающих за ней из окна. Они выглядели загорелыми и отдохнувшими. И до сих влюбленными друг в друга.
Она смирилась уже с тем, что у нее никогда не будет такой любви, как у них, но каждый раз, когда Таннер поражал ее больше и больше, она начинала верить, что нашла свою собственную Страну Норы Робертс.
41
Таннер подоткнул одеяло вокруг Кита, который извивался, как червяк, на массивной кровати королевских размеров.
— Спокойной ночи, приятель.
— Не хочу спать, — сказал он, отпихивая одеяло.
Пегги поцеловала его в щеку.
— Плохо. Тебе давно уже пора спать. Скажи спасибо, что День Благодарения мы праздновали не дома. Я бы заставила тебя лечь спать еще раньше.
— Ты такая строгая, мам.
— В комплекте со значком, да. — Она похлопала его по носу. — А теперь поцелуй дядю Таннера на ночь.
Кит обнял его своими маленькими ручками, а Таннер взъерошил ему волосы. Обожание мальчика было лучше, чем вручение Пулитцеровской премией с точки зрения жизненных достижений. Он поцеловал его в голову.
— Люблю тебя, малыш.
— И я тебя. Гюго может спать в моей комнате? Пожалуйста!
Он приподнял бровь, посмотрев на Пег.
— Ладно, но мы все равно не заведем собаку.
— Ноооо, мам!
Ее пристальный взгляд остановил бы вооруженное ограбление.
Он с обидой посмотрел на мать, и остатки зубной пасты в уголке его губ стали еще заметнее.
— Ладно, извини. Мы должны подождать, пока я стану старше, дядя Таннер. Вот чёрт.
— Мы пришлем Гюго к тебе, но, если я услышу разговоры, он вернется вниз.
Таннер подмигнул Киту, прежде чем закрыть дверь, позвав собаку.
— Хочешь чего-нибудь выпить? — спросил он Пегги, когда они спускались по лестнице на кухню.
— Кофе. — Она уселась на барный стул, наблюдая за ним, пока он насыпал кофе.
— Что? — наконец спросил он.
— Я ничего не говорила.
— Да, но ты о чем-то думаешь. Давай выкладывай.
Она откашлялась.
— Ты не говорил мне, что любишь ее.
Он уронил кофейную ложку, рассыпав кофе по столешнице. Выругался и схватил полотенце.
— Это не мое дело, поэтому мне не следовало говорить, но все серьезно, Таннер.
— Господи, неужели ты думаешь, что я этого не знаю?
— Так ты влюблен в нее?
Он сверкнул глазами.
— А что, это серьезное преступление?
— Нет, но я хочу услышать это от тебя.
— Я люблю ее, да. — Даже для его ушей его голос звучал как-то хрипло.
Она всплеснула руками.
— Тогда скажи ей всю правду. Чем дольше ты выжидаешь...
— Думаешь, я этого не знаю? — Он постучал по крышке кофейника.
— Ладно, не буду больше тебя мучить. — Она стала барабанить ногтями по столешнице островка. — У Мередит имеется компромат на Соммервиля.
— Господи, Пег. Как ты это узнала?
— Я поняла из разговора. Она ужасная лгунья, совершенно не умеет врать.
— Я знаю.
Она выгнула бровь, услышав его рычание.
— Лучше бы я спросил, а не ты.
— Она ничего не заподозрила.
Ее фырканье заставило его заскрипеть зубами.
— Прошу тебя, я профессионал. Что ты собираешься делать?
— Я все расскажу ей, когда ты уедешь. Ладно? Отвали от меня. Это достаточно сложно, потому что не знаю, как вся эта ситуация повлияет на Дэвида.
— Он уже взрослый. Любое обещание, которое ты давал маме…
— Не имеет срока давности, сестренка. — Таннер посмотрел вниз, пытаясь сдержать себя.
На кухне воцарилась тишина.
Она отставила кружку с кофе в сторону.
— Хорошо. Я заткнусь на эту тему. Давай еще раз пройдемся по информации, что нам известно об убийствах двух людей. Посмотрим, не упустили ли мы чего-нибудь.
Таннер достаточно разбирался в полицейских тонкостях, чтобы понять, как работает Пегги. Снова и снова просматривая все файлы, всю информацию, пока что-то не всплывет. Через час он вошел в свою комнату, ему захотелось пинком захлопнуть дверь. Ничего не всплыло.