Единственное, что осталось неизменным, так это его глаза. Их бездонную глубину и внутреннюю силу были не способны передать в полной мере ни глянцевая полиграфия, ни телеэкран. Их взгляд манил и завораживал, манил и завораживал…
Пауза начинала затягиваться.
— Вы что-то хотели мне сказать, — не вытерпел я.
— Что? — встрепенулся Председатель, — а, ладно, неважно. Пора уносить ноги!
Я отступил в сторону, и Перфект, бережно, как младенца, поднял раненого старика на руки. Тот застонал, хватаясь за кровоточащий бок, его лицо исказила болезненная судорога. Опередив охранника с его ношей, я подбежал к вагончику и распахнул перед ним дверцу. Уложив своего хозяина на сиденье, громила склонился над ним, ожидая дальнейших указаний.
— Спасибо, Паша, — слова были еле слышно сквозь свистящее частое дыхание, — ступай.
Перфект сжал худую костлявую руку Председателя в своих огромных ладонях.
— Прощайте, — прошептал он, после чего наклонился и с удивительной и совершенно неожиданной для него нежностью поцеловал старика в лоб.
Выходя из вагончика, он жестом поманил меня за собой.
— У него повреждена печень, — негромко объяснил он мне, отведя в сторонку, и время от времени поглядывая на запертую дверь, в которую продолжали колотить с той стороны, — ему осталось жить считанные минуты.
— Что же делать?
— С этим, увы, уже ничего не поделаешь. Забирайся внутрь, и отправляйтесь — там единственная красная кнопка на панели. Разбей стекло и нажимай.
— Но как же…
— Давай, двигай! — Перфект развернул меня к вагончику и подтолкнул в спину, — и постарайся нас не подвести.
— Что?…
— Езжай!!!
Поскольку дальнейшая дискуссия была бесполезна, я сделал так, как он сказал.
Когда вздрогнувший как после долгого сна состав заскрежетал и пополз по рельсам, я почувствовал, как старик подергал меня за штанину.
— Сынок, — просипел он, когда я присел на корточки рядом с ним, — когда выберешься, постарайся найти одного человека — Сергей Оводцев, он тебе поможет.
— Поможет в чем? — не понял я.
— Найди… Поможет…
Рука, державшая меня за воротник, соскользнула и без сил упала на сиденье. Только чуть подрагивающие при каждом вздохе тонкие лиловые губы свидетельствовали о том, что в этом иссохшем теле еще теплится жизнь. Я оглянулся назад в тот самый момент, когда изгиб тоннеля скрыл из вида молчаливую фигуру, стоящую посередине платформы.
Оставшись в одиночестве, Паша отвернулся от черного зева тоннеля, откуда еще доносился скрип и лязганье, и внимательно осмотрел помещение. Затем задрал голову вверх и изучил потолок и подпиравшие его колонны. Кивнув каким-то собственным мыслям, он подошел к одному из бетонных столбов и запустил руку под рубашку.
Из-за пазухи Перфект извлек небольшую плоскую матово поблескивающую коробочку, напоминавшую стильный портсигар. На ее торце размеренно мигал зеленый огонек. Повозившись несколько секунд, он затолкал ее в щель под отслоившейся штукатуркой, после чего принялся готовиться к бою.
Паша сдернул с шеи галстук и обвязал его вокруг головы — чтобы пот не заливал глаза. Расстегнул и отбросил бесполезную более кобуру. Потом скинул перепачканную в крови рубашку…
То, что открылось под ней, не было предназначено для посторонних взглядов. Особо впечатлительные при виде обнаженного Перфекта могли упасть в обморок. И даже не от того, насколько мощным и совершенным было его тело, сколько от того, что тело это в значительной степени уже не было человеческим.
Начиная от груди и ниже по всему животу и бокам обычная кожа уступала место ороговевшей чешуе, что подобно доспехам укрывала наиболее уязвимые места. Такими же роговыми пластинами были защищены предплечья и плечи. По сути, неприкрытыми оставались только те участки, которые оставались видны из-под рубашки. Перекатывающиеся под кожей мускулы играли каждым волокном, словно кожи и не было вовсе. Примерно так выглядит учебный муляж, изображающий мышечную систему человека. Все тело Паши было усеяно мелкими черными точками — следами генных инъекций, которыми и достигался такой результат, превращавший обычного человека в гибрид гигантского насекомого и броненосца.
Он подошел к краю платформы и одним коротким рывком выдернул из бетонного пола кусок защитного ограждения, сваренного из толстых железных труб. Отломав все лишнее, Паша оставил себе кусок трубы длиной чуть менее двух метров. Он сделал им несколько пробных взмахов, рассекая воздух с басовитым гудением и, удовлетворившись результатом, застыл в ожидании посередине платформы.