— Где? — спросила Фудзисаки, перехватывая «Автомат» поудобнее.
— На крыше. — пробормотал я; пистолет казался невероятно тяжёлым. — Не вижу его.
— Здесь девять этажей, — пробормотала Минадзуки под нос, — он едва ли будет прыгать, ему нечем тормозить…
— А зачем ему прыгать? — огрызнулась Фудзисаки. — Мы здесь как на ладони!
Вот чёрт, подумал я, вглядываясь вверх. Край крыши сливался с зелёными огоньками на мушке пистолета воедино, и пистолёт всё так же оттягивал руку… но на крыше ничего не было.
Может, мне показалось?
Послышался глухой удар, и я обернулся в сторону улицы — где не было ничего — и успел развернуться одновременно с возгласом Минадзуки.
Робот не стал спрыгивать с крыши. Он обошёл дом по фасаду.
В мгновение ока металлическая фигура спрыгнула с отвесной стены и приземлилась в кувырке. Вскинула оружие. Выстрелила. За полсекунды до того я прыгнул вперед.
Кувырок у меня не вышел — я упал боком, всем весом рухнув на обездвиженную руку, и плечо выстрелило болью. От неожиданности я вскрикнул, выбрасывая вперед руку с пистолетом, и изо всех сил вдавил спуск.
Робот пошатнулся, и я выстрелил снова. И ещё раз.
Эхо выстрела отдалось в каменной чаше двора.
— Они знают, что мы здесь. — выдохнул я и перекатился на спину. Рука вцепилась в пистолет. Всё тело болело.
— Штайнер! — Фудзисаки подбежала ко мне, оттолкнув Минадзуки, и подняла меня на ноги. — Ну! — ноги не слушались меня. Страшно болело плечо.
В небе раздался гул.
— Кавасэ-Одиннадцать, — раздался незнакомый голос у меня в ухе, — наблюдаем ваш транспондер в пятидесяти метрах от указанных координат. Доложите обстановку, приём.
— Говорит Кавасэ-Одиннадцать, — ответила вместо меня Жюстина; это был наш общий, командный позывной. — Не знаю, где вы, но сейчас нас обложат со всех сторон! Приём!
— Кавасэ-Одиннадцать, вас поняла. — ответил незнакомый голос. — Асахи-Четыре, отбой.
И грянул гром.
Над улицей завис полицейский транспорт — огромная, в два раза больше люфтмобиля, летающая машина в бело-синих цветах Национальной полиции, зависшая на двух подъёмных вентиляторах по обе стороны корпуса. В лицо ударило стеной жара.
Пушка на узком носу транспорта ритмично гремела выстрелами, утюжа перекрёсток с Регенераторной, и каждый выстрел сопровождался грохотом. Транспорт продолжал стрелять, когда задняя аппарель откинулась, и вниз по тросам скользнули первые фигуры в чёрном. Человеческие фигуры.
Пушка затихла. Сквозь гул вентиляторов раздались торопливые шаги, и двое в чёрном выскочили из-за угла. Ствол «Фёдоров Автомата» Фудзисаки слабо дёрнулся им навстречу.
— Свои! — выкрикнула первая фигура. — ОВНП!
— Давно пора! — огрызнулась в ответ Фудзисаки, но ствол опустила.
Отряд вмешательства Национальной полиции, подумал я, глядя на фигуры в чёрном. Полицейский спецназ, гораздо узкопрофильнее СПОР или кидотая… и гораздо лучше снаряженный и подготовленный.
Как раз для таких случаев.
— Инспектор Штайнер, инспектор Фудзисаки? — спросила первая фигура. Её лицо скрывала маска и надвинутый прозрачный щиток, но доспехи визуально подчёркивали её бёдра и плечи. — Лейтенант Жирардо, Асахи-Четыре.
— Очень приятно. — пробормотал я. — Извините, что руку не пожму…
— Не стоит. — лицо Жирардо было неразличимо под вуалью маски. — Противник?
— Боевые роботы. Вооружены кинетическим оружием. Штурмовым.
— Количество?
Мы с Минадзуки переглянулись. Она пожала плечами.
— Несколько десятков. — сказала Фудзисаки. Жирардо только коротко кивнула.
— Вас поняла, инспектор. — ответила она. — Приступаем к зачистке.
— Пожалуйста. — только и ответил я. — Кажется, вы только что нас спасли.
Командир ОВНП никак не ответила.
Стрельба началась вновь.
На то, чтобы зачистить номер 9 по улице Регенераторной, у бойцов ОВНП ушло полчаса.
Улица напоминала поле боя. На зеркальной мостовой остались уродливые воронки — поработала пушка транспорта. Забор, отгораживавший склады от улицы, местами лежал в руинах. Остов нашего «Муракумо» выгорел почти полностью и был залит пеной: над улицей барражировала ярко-красная пожарная машина, сестра-близнец полицейского транспорта, а вокруг суетились только что прибывшие спасатели.