Но это не решало той проблемы, что я всё ещё не мог даже напасть на след таинственной убийцы. Если, конечно, у неё вообще был след.
Но кто-то перерезал Вишневецкой горло. Причём так, что выдать его за самоубийство было в принципе невозможно — это не «ударила себя в грудь ножом, и так сорок раз», нарочно такого не сделаешь. Вернее, не сделаешь без посторонней помощи.
Кроме того, три дня назад произошло что-то. Что-то такое, что Вишневецкая записывает дату на настоящей бумаге, карандашом. Что-то связанное со стыковочным узлом, который на следующий же день закрывается на ремонт…
Я опять вздохнул. Мне очень не хотелось этого делать, но придется совершить ещё один звонок.
Сейчас мне не хотелось этого делать особенно.
Я отпил из кружки, раскрыл адресную книгу и пролистал вниз, пока не нашёл нужный номер. Секунду я поколебался, но всё же набрал его. В ухе раздались гудки. Я едва успел сделать ещё один глоток, когда их сменил мягкий мужской голос:
— Вы позвонили в главный офис кооператива «Монплезир». Чем могу быть полезен?
— Я хотел бы встретиться с госпожой Адатигавой. — произнёс я. Нужно отдать секретарю должное: от такой наглости с моей стороны он даже не помедлил. — Это важно.
— Виртуально или лично? — вместо этого спросил он.
— Лично. — уточнил я.
— Кто вы?
— Государев человек. — ответил я, назвав условленную кодовую фразу. На другом конце линии ответили молчанием.
Я ждал, облокотившись на стену и глядя в окно. Огни ночного города размывались в жёлто-оранжевое зарево, затмевая даже неоново-зелёное великолепие «АКУЛОНа».
— Госпожа Адатигава передаёт свои извинения, — ожила линия учтивым голосом секретаря, — и сообщает, что желает видеть вас завтра, в 18:40, в «Лепестке розы». Вас проведут.
— Форма одежды? — на всякий случай уточнил я. Такие детали лучше было выяснять заранее.
— На ваше усмотрение. — ответил секретарь. — Доброй ночи.
Связь оборвалась. Я вздохнул с облегчением. Без двадцати семь… пожалуй, управлюсь, а вот после этого…
Карта послушно раскрылась перед лицом — цилиндр орбиталища, развернувшийся в прямоугольник, на котором тут же выросли дома, проспекты и улицы. «Лепесток розы», «Лепесток розы»… ага, вот: Кирхвегерштрассе, дом 82-бис. Значит, Адатигава приглашает меня в один из лучших дамских клубов города.
Оставалось надеяться, что это не превратится в свидание.
Кирхвегерштрассе всё ещё находилась в Среднегорском, за добрых полгорода от меня, но тут ничего не поделаешь, решил я. Не стану же я отменять встречу: другой такой может и не быть. Да и ставить Адатигаву в неудобное положение мне хотелось меньше всего.
В конце концов, это было бы просто невежливо.
День второй
Утро началось с громкого звонка, раздавшегося прямо в ухе. С прямым доступом к барабанной перепонке можно было разбудить даже мёртвого.
— …Алло! — сонно рявкнул я, ладонью хлопая по уху. На часах в углу зрения было полдевятого. Полдевятого!
— С добрым утром! — поприветствовал меня голос Жюстины. — Может, впустишь?
— Фудзисаки, какого чёрта?!
— Штайнер, я стою у тебя под дверью. Так впустишь?
Я поднапрягся и вызвал изображение с камеры в парадном. Так и есть: в поле зрения камеры маячила медно-рыжая макушка моей напарницы.
— Какого чёрта тебя вообще так рано принесло? — простонал я и поднялся с постели. Со сна я был весьма неодет, поэтому пришлось торопливо запахнуться в первый попавшийся халат. Халат был замечательный, шелковисто-чёрный и с голубыми цветами, но я бы предпочёл показываться напарнице в более презентабельном виде.
Жюстина впорхнула, стоило мне открыть дверь, вчистую проигнорировав мой неодобрительный взгляд. В руке она держала белый бумажный пакет, а вместо вчерашнего лимонно-жёлтого макинтоша её сегодняшний наряд был бледно-зелёным.
— Восхитительно выглядишь. — одобрила она и сунула мне пакет. — Держи.
— Так какого чёрта? — спросил я, всё ещё глядя на неё. Ремарка Жюстины заставила меня запахнуться в халат поплотнее.
— Ты же сам просил заехать за тобой. — пожала плечами Фудзисаки и принялась разуваться. — Напоишь страждущую кофе или нет?
Я фыркнул и ушёл на кухню, по дороге мысленно попытавшись включить чайник. Это мне не удалось: в чайнике не было воды.