Но что-то здесь было не так. Совсем не так. Если всё в порядке, то что так пугало Лефрансуа? Помешать моему осмотру он не мог — этот мой блеф удался блестяще: селениту и в голову не пришло, что грозный инспектор Национальной полиции может действовать не то что без ордера, но даже без ведома начальства. Но чего такого страшного было в самом осмотре?
— И что она себе позволяет? — недовольно пробормотала себе под нос Фудзисаки. — Распускает тут руки…
— Я живой, как видишь. — ответил я и обернулся к Кюршнеру и его двум бойцам: — Лейтенант, приступайте. Как только найдете что-то необычное — зовите меня.
— Есть. — кивнул Кюршнер и развернулся на каблуке. — Маликова, Хаас, — скомандовал он бойцам, — приступайте.
Разгром, учинённый на центральном складе, повторился в меньшем масштабе: Маликова и Хаас — капрал Маликова и специалист Хаас, судя по погонам, болтавшимся у них на груди — распахивали каждый шкафчик, встречавшийся на их пути. Первый же шкафчик оказался заполнен кинетическими винтовками: на нас с Фудзисаки уставилась шеренга матово-серых ствольных коробок.
— F.35М. - безошибочно определила Жюстина. — Минобороны что, распродает старые склады? Им же лет по тридцать, не меньше… — я и слова сказать не успел, как она выдернула одну из винтовок из стойки и повертела её в руках. — Ты смотри, 2363 год…
— Ты бы хоть перчатки надела. — укоризненно сказал я. — Вещдоки.
— Вещдоки… — протянула Фудзисаки и поставила винтовку на место. Я поднял Линзу, чтобы сверить номера — тот, что на шкафчике, и номера винтовок. Все они были дотошно внесены в накладные.
Винтовок было много. F.35 была старой моделью, спроектированной ещё до Второй Солнечной — здоровенное ружьё с жёстким прикладом, длинным стволом и спусковым крючком позади магазина. Современные кинетические карабины — F.82 — были раза в два её короче. Полицию перевооружили на семейство F.80 всего три года назад, поэтому старые винтовки я ещё застал. Два раза — один раз в Академии МВД, а другой раз — на стрелковой квалификации пять лет тому назад. Мне даже довелось из неё пострелять.
— Дельмарвцы, небось, стреляют вообще из каких-то карамультуков. — прокомментировала Жюстина, когда мы проходили мимо очередного распахнутого шкафчика. Рядом с винтовками были бережно упакованы съёмные оптические прицелы. — Или что это, утилизация старых запасов?
— Разрядка. — напомнил я. — Тем более, эти винтовки даже Берлинский кризис не застали, на складах их должно быть ещё полным-полно…
— Ага. — фыркнула Фудзисаки. — Пятьдесят третьего года выпуска… Ну или вообще военного времени, там тихий ужас…
— Тебе виднее. — пожал плечами я, но тут раздался голос Кюршнера:
— Господин инспектор!
Мы поспешили мимо уже распахнутых шкафчиков, уставленных оружием, туда, где нас ожидал Кюршнер, скрестив руки на груди. За его спиной, вдоль стены склада, выстроилось сразу несколько шкафов, уже предусмотрительно открытых: на стойках покоилось оружие.
И что это было за оружие.
— Великие боги! — ахнула Жюстина.
Здесь были винтовки, штурмовые карабины, ручные пулемёты, автоматические дробовики, гранатомёты, две шеренги пистолетов, несколько крупнокалиберных снайперских винтовок и даже занимавшая добрую половину одного из шкафчиков автопушка с мотоподвесом. Личное оружие сотрудников «Дифенс Солюшенс», сразу понял я: не меньше сотни стволов, и ни один из них не был похож на другой. Во всяком случае, подо всем обвесом.
— Недурная коллекция. — заметил Кюршнер. В его голосе послышалась зависть. Я только и мог, что кивнуть: зрелище действительно впечатляло. Даже меня.
Моих скромных познаний в оружии, в основном подчёрпнутых из служебных циркуляров и бесконечных монологов Фудзисаки, хватило, чтобы это оценить. Сотрудники «Дифенс Солюшенс» ни в чём себе не отказывали, когда дело касалось оружия, и ухитрились собрать тут образцы стрелкового оружия со всей Вселенной. Я сразу — не без труда — разглядел две или три F.35 с прицелами, складными прикладами и в ячеистой камуфляжной расцветке: кое-какие другие экземпляры тоже показались мне смутно знакомыми.
Фудзисаки, казалось, утратила дар речи. Она восторжённо вертела в руках один из штурмовых карабинов, забыв даже натянуть перчатки. На боку ствольной коробки были отчётливо видны двойные звёзды и крошечная надпись «Сделано на Центавре».
— Ты знаешь, как он называется? — спросил я у Жюстины. Та недоумённо уставилась на меня; затем к ней, похоже, вновь вернулась речь: