- Иди сюда, трассонец! – рявкнул бариаур. – Если мы позволим темной стороне последовать за нами сквозь переход, нам придется бежать в течение всей следующей эпохи!
Все ещё пребывая в шоке, Потерявший Память Герой заковылял вперед. Он попытался спросить об увиденном им языке пламени, но не смог выдавить из пересохшей глотки ни звука.
- Режь… нить, - Тессали, все это время ехавший на спине бариаура, еще не утратил способности говорить. - Если тварь последует… обречены.
Неохотно кивнув, трассонец остановился возле ещё одного черного проема. Обвязав нить вокруг рукояти кинжала, он швырнул его туда, чтобы направить монстра по ложному следу, а затем обрезал ее выкованным из звездного металла клинком.
Едва тот рассек ее на две части, как нить исчезла – вся, включая намотанный на его руку моток и деревянную катушку, которую он сжимал в ладони. В его желудке возникла пустота, вызванная чувством потери, но на то, чтобы предаваться скорби, времени не было. По лабиринту пронесся оглушительный рык, и тяжелые шаги монстра начали приближаться.
Трассонец бросился к Серебряному Ветру, и вместе они шагнули в затянутый тьмой проход.
Слышится громкий рев, и поначалу Потерявшему Память Герою кажется, что он падает; ветер треплет его волосы, ревет в ушах, хлещет по обожженной груди. Пепел начинает забиваться ему в глаза; он втягивает его носом, чувствует его вкус на своем пересохшем языке. Он думает, что пал жертвой одного из языков пламени, что время от времени вырываются из черных проемов. Но затем его ноги касаются чего-то рассыпчатого, но твердого. Перед ним стоит Серебряный Ветер, его тело словно мерцает в необычном перламутровом свечении. Постепенно глаза трассонца начинают различать парящие в воздухе частицы золы, вихрями закручивающиеся вокруг его ног и груди, и он замечает высящиеся по бокам пепельные стены. Его охватывает радость, когда он понимает, что по-прежнему находится в лабиринте.
Глупец.
Да, я все еще наблюдаю. Даже в лабиринтах Госпожа Боли не прекращает за ними наблюдать. Вижу я и обрывок черной ткани, что, колышась в воздухе, торчит из трещины в амфоре трассонца. Порыв пепельного ветра подхватывает его, и скоро он окажется на свободе. И что тогда?
Будет ли он парить в лабиринтах вечно, ища то, что никогда не сможет найти? Или же проникнет в пустоту в моей груди, туда, где некогда было сердце? Я ещё не решила.
Я ещё не решила.
Я ещё не решила, что именно принесла мне схватившая меня нить Посейдона – зло или благо, стала ли я сильней или слабей, увидев этот осколок сна (назвать его воспоминанием я не отваживаюсь); возможно, лучше знать, откуда именно исходят Боли и почему в моей груди зияет пустота – но ведь известна мне лишь половина истины.
В том-то и состоит опасность, не так ли?
Если невежество – это благо, а знание – сила, что именно послал мне Повелитель Морей? В лучшем случае – половину правды, в худшем – половину воспоминания. Однако ничего не поделать – я видела то, что видела; трещина расширилась, и я не смогла бы помешать черному обрывку выбраться оттуда, даже если бы и хотела этого – и да простят меня все и всюду, я не хочу!
- Желаешь, чтобы нас выследили? – схватив Потерявшего Память Героя за руку, Серебряный Ветер потащил его вперед, туда, где виднелся далекий темный зев бокового тоннеля. – Уйдем подальше от перехода. Разве ты не видел, как они вспыхивают?
Трассонец, к которому так и не вернулся дар речи, нахмурился и оглянулся через плечо. Переход с этой стороны выглядел точно так же, как и с той – черный квадрат, столь плоский и безликий, что казался скорей нарисованной картинкой, нежели настоящим проходом. Без всякой видимой поддержки он парил в облаке пепла – единственный предмет в лабиринте, который был неподвластен порывам завывающих вихрей. Коридоры с железными стенами, расположенные по другую его сторону, скрывала пелена чернильно-черной тьмы; монстр лабиринта – или сама Госпожа Боли – могли бы стоять там, и Потерявший Память Герой никогда бы об этом не узнал.
Пока трассонец изучал переход, развевающаяся черная лента, которая торчала из трещины в горлышке его амфоры, наконец выбралась наружу. Он попытался поймать ее, но промахнулся. Непостоянный пепельный ветер изменил направление движения, закружив лоскут вокруг его головы, и он снова устремился за ним, но обрывок материи продолжал уворачиваться от его пальцев, словно живой. Облетев его ещё два раза, он проплыл мимо Серебряного Ветра и устремился к перекрестку, однако на полпути его подхватил ещё один вихрь.